Три загадки Арктики   ::   Шумилов Александр Васильевич

Спустя неделю мы снова были в этом месте и продолжала съемку…»



Наверное, если бы Николаю Николаевичу Пьянкову дали перечитать докладную, написанную им 24 года назад, эти воспоминания получились бы иными.

В самом деле, сравним. Если в 1947 году говорилось, что консервную банку Пьянков «подробно не рассматривал», то в 1971 году указывается нечто противоположное: Пьянков поднял банку, почистил, и тогда проступило слово «France». В докладной записке сказано, что банки лежали на участке берега 20–30 метров, по воспоминаниям же выходит, что все находки сделаны в гроте. Весьма важные детали – обугленные дрова и доски с обшивки корабля – исчезли.

По поводу же надписи на банке В. А. Троицкий, который присутствовал на беседе с Пьянковым 16 июля 1971 года, пишет: «…неясно, как он мог не упомянуть такую подробность тогда – в 1947 г.? Следует учесть, что беседа с ним состоялась в 1971 г., сразу после опубликования очередной статьи о гибели Русанова в «Неделе», в которой упоминалась невеста Русанова – француженка. Лично у меня после беседы с Н. Пьянковым сложилось весьма неблагоприятное впечатление о происхождении версии о находке останков костей человека в 1947 г., поскольку Н. Пьянков всячески старался преуменьшить свои прежние «открытия» и прямо отказался от того, что было найдено много человеческих костей…»

Не наше дело разбираться в характерах. Процитированные докладная записка и воспоминания поучительны лишь тем, что отчетливо показывают всю легковесность такого рода документов.

Топографу Н. Н. Пьянкову и всей Гидрографической экспедиции 1945–1947 годов на остров Большевик пришлось много работать в тяжелых условиях.