Тропа Селим-хана   ::   Дружинин Владимир Николаевич

Но он не был спокоен, — напротив, в каждом движении его сквозила тревога. Просторная площадь Ленина была вся залита солнцем. Люди у остановки троллейбуса наблюдали, как странный прохожий вытащил из-за пазухи тряпку, расстелил, упал на колени и совершил намаз.

Похоже, он только сейчас сообразил, что уже утро! Он бережно сложил тряпку, встал и пошел дальше, не озираясь, глядя только вперед, в какую-то невидимую для других, ускользающую точку.

Ахметели вспоминал рассказ Лалико. Бедная девочка! Как она перепугалась! И не мудрено. Ужасы прошлого, о которых она знала лишь по учебникам истории, ожили, надвинулись на нее. Ее хотят взять силой! Однако с какой стати ворошил былое этот выходец из другого мира? Решил увезти Лалико? За рубеж, в Турцию? Верно, хмель подействовал.

Листья чинар на проспекте висели недвижно, обещали жаркий день. Распахивались двери парикмахерских, магазинов, хинкальных. В одной витрине выставили портрет Соммерсета Брайта, знаменитого гостя из-за океана. «Да здравствует мир между народами!» — гласила подпись.

Лазутчик остановился у витрины, припал к стеклу. Он что-то шептал, будто пытался прочесть…

Еще вчера Ахметели, получив свежую газету, узнал, чья фотография хранилась в заплечном мешке, найденном в лесу. На тех снимках, завернутых в водонепроницаемую фольгу, и на портрете, появившемся в газетах, одно лицо!

Лазутчик оторвался от витрины, дошел до угла и повернул влево, в улицу, устремленную к подножию горы Давида.