Трудно отпускает Антарктида   ::   Санин Владимир

Не видать мне больше неба!

— Шевелев с нами, полярниками, пуд соли съел. Он поймет, Ваня.

— Как хочешь, не могу, — решительно отрезал Крутилин.

— Вот-вот, заштормит, Серега. — Белов встал, задернул «молнию» куртки. — «Обь» уйдет от айсберга, и тогда нам хана, будем зимовать вместе. Давайте, гаврики, ставить точку.

Коля меня поразил — я ждал от него другого. Я посмотрел ему прямо в глаза — в них читался какой-то намек, обещание! Наверное, так просто казалось, и было это только сочувствие: «Хотел бы тебе помочь, но не могу, сам видишь — не могу». Что ж, давайте — только не точку, восклицательный знак я поставлю! Нас трое в этой комнате, и все мы правы: Ваня в том, что не хочет лететь на машине, которой больше не верит, Коля в том, что времени больше нет, но я тоже прав. Горько тебе Ваня, станет от этой правды…

— Что ж, Ваня, — сказал я, — что ж, дорогой ты мой Иван Петров сын, тогда вместе с экипажем ты будешь зимовать здесь, со мной.

Крутилин изумленно развел руками.

— Ну, даешь ты, Серега, ну, ты даешь!

— Надеюсь, — я стал максимально резок, — ты не станешь отрицать моего права на такое решение?

— Воля твоя, но с людьми все равно не полечу.

— Решено, — кивнул я. — Сколько возьмешь на борт, Коля?

— Шесть гавриков и по шесть кило барахла на брата.

— Бери семь без всякого барахла.

— Заметано.

Крутилин смотрел на меня невидящими глазами.

— Ты это всерьез, Сергей?

— Куда уж серьезнее, Ваня.