Тысяча и один призрак   ::   Дюма Александр

Теперь онначинает четвертое, и ему поэтому двадцать пять лет. Двести пятьдесят предыдущих лет у него только в воспоминании. Он громко заявляет, что будет жить до последнего суда. В пятнадцатом столетии Аллиет был бы сожжен и, конечно, напрасно; теперь его жалеют, и это тоже напрасно. Аллиет — самый счастливый человек на свете: он интересуется только игрой и гаданием на картах, колдовством, египетскими науками, да знаменитыми таинствами Изиды. Он печатает по этим вопросам книжечки, которых никто не читает, а, между тем, издатель — такой же маньяк, как он, — издает их под псевдонимом или, вернее, анаграммой Эттейла. У него шляпа всегда набита брошюрами. Вот посмотрите, он ее держит под мышкой, он боится, что кто-нибудь возьмет его драгоценные книжки. Посмотрите на человека, посмотрите на одежду, вы увидите, какие природа дает сочетания, как именно эта шляпа подходит к голове, человек к шляпе, как трико обтягивает формы, как выражаетесь вы, романтики.

И, действительно, это все было так. Я смотрел на Аллиета. Он был одет в засаленное платье, изношенное, запыленное, в пятнах, его шляпа с блестящими полями, как бы из лакированной кожи, как-то несоразмерно расширялась вверх. На нем были штаны из черного ратина, черные или, вернее, рыжие чулки и башмаки с закругленными носками, как у тех королей, в царствование которых он, по его словам, родился.