JК
У королев не бывает ног :: Нефф Владимир
Страница: 113 из 612Два ты уже произнес, теперь только три. Хотя показание, сложенное из отдельных, разбросанных слов, не считается показанием, но я удовлетворюсь, потому что для меня сейчас речь идет только о том, чтобы с чистой совестью сказать Джованни: да, он признал, что у королев не бывает ног, разумеется, после бесконечных и гордых отказов. Итак, идем далее. Эти три оставшихся словечка я бы очень хотел услышать — не бывает ног. Ну? Не…
— … у королев нет ничего, чем они отличались бы от прочих женщин, — договорил Петр.
— Осёл! — заорал граф.
— Но я не могу, не могу и ничего другого не скажу.
— Ну, хорошо. — Граф поднялся и распахнул двери, но, прежде чем выйти, обернулся еще раз. — Да, ты осёл, но и человек чести, — признал он. — Ты стоял на своем и после того, как я высказал о тебе свое мнение. Перед таким чудом я снимаю шляпу.
— Я не сомневался, что вы так это и оцените, Ваше Сиятельство, — ответил Петр.
— Однако участь твоя предрешена, — произнес граф и вышел.
ВСЕ ЕДИНО ЕСТЬ
Три дня спустя Петр был переведен из темницы, помещавшейся в первом этаже, в камеру третьего яруса башни, что по условиям той суровой эпохи считалось весьма комфортабельным, ибо камера была оснащена камином и деревянным лежаком, устланным соломой; и на этом лежаке сидел, сгорбившись и тоскливо улыбаясь, отец Петра, пан Янек Кукань из Кукани. При виде своего сына пан Янек поднялся и молча обнял его.
— … у королев нет ничего, чем они отличались бы от прочих женщин, — договорил Петр.
— Осёл! — заорал граф.
— Но я не могу, не могу и ничего другого не скажу.
— Ну, хорошо. — Граф поднялся и распахнул двери, но, прежде чем выйти, обернулся еще раз. — Да, ты осёл, но и человек чести, — признал он. — Ты стоял на своем и после того, как я высказал о тебе свое мнение. Перед таким чудом я снимаю шляпу.
— Я не сомневался, что вы так это и оцените, Ваше Сиятельство, — ответил Петр.
— Однако участь твоя предрешена, — произнес граф и вышел.
ВСЕ ЕДИНО ЕСТЬ
Три дня спустя Петр был переведен из темницы, помещавшейся в первом этаже, в камеру третьего яруса башни, что по условиям той суровой эпохи считалось весьма комфортабельным, ибо камера была оснащена камином и деревянным лежаком, устланным соломой; и на этом лежаке сидел, сгорбившись и тоскливо улыбаясь, отец Петра, пан Янек Кукань из Кукани. При виде своего сына пан Янек поднялся и молча обнял его.