У королев не бывает ног   ::   Нефф Владимир

Уже стемнело, но было полнолуние, и на горах, на холмах и на скалах полыхали большие костры, ярким пламенем освещая небо, усыпанное звездами; а когда перед Петром открылась долина и показалась, подобная огромному пню, гора Масса, на своем каменном хребте несущая Страмбу, ему почудилось, что город горит, поглощенный вулканическим огнем, а из ворот его течет раскаленная лава, но то был не пожар, то была праздничная иллюминация; и не раскаленная лава, а толпа людей, размахивая факелами, текла навстречу приближающемуся новому герцогу: герольды с трубами, девочки в белых платьях с полными корзиночками свежих весенних цветов, охраняемые лучниками в парадных одеждах, восседавшими на лошадях, барабанщики, шуты и дудочники, картезианцы в белоснежных облачениях, распевающие религиозные, но радостные песнопения, солдаты в голубом и желтая гвардия; за ними — сам кардинал Тиначчо в сопровождении восьми пажей, верхом на гнедой лошади, покрытой карминно-красной, золотом шитой попоной; за ним герцогиня-вдова, сидя в золотых открытых носилках, прижимала к себе блаженную Бьянку, в окружении всех своих придворных дам, которые шли пешком, кокетливо приподнимая юбки; за ними следовала вся страмбская знать и богатые горожане и, наконец, бесконечный людской поток, — бедняки, тоже в праздничной одежде, с факелами и фонарями в руках, и все до хрипоты возглашали свое «duca, duca, evviva duca, duca».

Петр жадно искал среди них лицо прелестной молодой особы с возбуждающе грешными тенями под неправдоподобно огромными глазами, ее головку, увенчанную тройной короной черных волос, отливающих темным огнем, но не находил ее нигде; прекрасная Финетта, которая по окончании спектакля, выражавшего — пользуясь собственными ее словами — гнев и досаду из-за бегства вероломного Петра Куканя, наверняка была повышена в должности и стала старшей управительницей, но уже не дворца Гамбарини, а герцогского, теперь, конечно, готовила великолепную встречу возвращающемуся победителю; думая о ней, Петр чувствовал такой прилив тепла на сердце, что печаль, вызванная смертью капитана д'Оберэ, мало-помалу отступала. Если у меня на целом свете нет ни одного друга, подумал он, зато есть подружка, которая не предаст меня никогда.