У последней границы   ::   Кервуд Джеймс оливер

Его лицо казалось страшным, когда он отдавал им приказания:

— Если вы не останетесь в погребе, я выйду наружу и буду сражаться! Понимаете? Оставайтесь на месте!

Сжатый кулак Алана чуть не касался их лиц; он почти кричал. Новая пуля загремела, ударившись о жестяную посуду. Вслед за этим с чердака послышался крик Киок.

Наверху в темноте со стуком упало ружье Соквэнны. Старый воин согнулся почти пополам и иссохшими руками схватился за живот. Он стоял на коленях; его дыхание внезапно перешло в сдавленный Крик. Потом он медленно выпрямился, что-то сказал Киок успокоительным тоном и опять повернулся к окну с ружьем, которое она зарядила.

Как только с губ Киок сорвался крик, Алан подскочил к лестнице и позвал ее. Она спустилась к нему с совершенно темного чердака и, всхлипывая, сказала, что Соквэнна ранен. Алан, протянул руки, схватил ее и столкнул вниз, в погреб, где уже были Ноадлюк и Мэри Стэндиш.

Он опять подошел к окну. В его душе жило одно желание — убивать, мстить! Как бы в ответ на свое желание, он увидел, что его дом вдруг озарился. Желтые языки пламени, танцуя, показались в окнах. Целый поток огня вырвался из открытой двери. Стало так светло, что Алан мог различить легкую завесу дождя и медленно сгущавшийся сырой туман, обволакивавший землю. Сердце Алана бешено забилось, меж тем как с каждой секундой пламя разгоралось все ярче. Они подожгли его дом. Это не были больше белые люди, — это были форменные дикари.

Несмотря на то, что сердце Алана готово было разорваться, он оставался до ужаса спокоен.