JК
Умытые кровью. Книга I. Поганое семя :: Разумовский Феликс
Страница: 60 из 325В тот год стояла лютая зима – снежная, с трескучими морозами, зато лето выдалось на редкость жарким. И Граевский даже думать не стал, решил ехать на каникулы в дядюшкины «Дубки».
Жизнь тогда казалась ему прекрасной штукой. Он легко крестился двухпудовой гирей, отпустил щегольские усы и частенько хаживал на Тверскую к певичкам, среди которых имел неизменный успех. О Варваре он вспоминал редко – время лучший целитель.
Дядя, извещенный телеграммой, выслал за ним на станцию коляску. Плечистый кучер в красной поддевке взялся за вожжи, сытые кони весело заржали, и тройка понесла Граевского знакомой дорогой вдоль столетних дубов. Из-под тенистых крон пробивались солнечные лучики, вороны на ветвях сидели неподвижно, лениво поблескивая бусинками глаз – кого еще там несет нелегкая? Казалось, в природе все замерло, не было ни ветерка.
Через четверть часа резвого хода тройка влетела на просторный двор усадьбы и, обогнув круглый цветник, остановилась у ступеней входа. Дом был построен в греческом стиле, с каменными колоннами, и стоял на берегу тихого озера. Задний его фасад, изогнутый в виде подковы, уходил двумя крыльями в парк, где были проложены аллейки и находился летний павильон в форме беседки.
– Долгих лет, Изольда Павловна. – Граевский поцеловал руку тетушке, постаревшей, в широком чесучевом балахоне, обнялся с дядюшкой, все еще крепким, державшимся молодцом, и, взглянув на Ольгу, удивился ее невеселой усмешке. – Здравствуйте, кузина.
– Бонжур, братец.
Жизнь тогда казалась ему прекрасной штукой. Он легко крестился двухпудовой гирей, отпустил щегольские усы и частенько хаживал на Тверскую к певичкам, среди которых имел неизменный успех. О Варваре он вспоминал редко – время лучший целитель.
Дядя, извещенный телеграммой, выслал за ним на станцию коляску. Плечистый кучер в красной поддевке взялся за вожжи, сытые кони весело заржали, и тройка понесла Граевского знакомой дорогой вдоль столетних дубов. Из-под тенистых крон пробивались солнечные лучики, вороны на ветвях сидели неподвижно, лениво поблескивая бусинками глаз – кого еще там несет нелегкая? Казалось, в природе все замерло, не было ни ветерка.
Через четверть часа резвого хода тройка влетела на просторный двор усадьбы и, обогнув круглый цветник, остановилась у ступеней входа. Дом был построен в греческом стиле, с каменными колоннами, и стоял на берегу тихого озера. Задний его фасад, изогнутый в виде подковы, уходил двумя крыльями в парк, где были проложены аллейки и находился летний павильон в форме беседки.
– Долгих лет, Изольда Павловна. – Граевский поцеловал руку тетушке, постаревшей, в широком чесучевом балахоне, обнялся с дядюшкой, все еще крепким, державшимся молодцом, и, взглянув на Ольгу, удивился ее невеселой усмешке. – Здравствуйте, кузина.
– Бонжур, братец.