Веди, княже!   ::   Серба Андрей

Но разве можно попасть на небо, минуя пламя священного погребального костра? Поэтому вовсе не в прекрасных палатах Валгалла, желанном заоблачном жилище павших в бою викингов, уготовано ей место, а над суровыми, пустынными морскими просторами, где она, лишенная мира живых и не принятая в мир мертвых, палимая солнцем и омываемая дождями, станет тоскливо метаться между водой и небом. Никому не будет до нее дела: богам и людям, рыбам и птицам, и даже бездомный бродяга-ветер станет облетать ее стороной. Не ведая отдыха и покоя, с жалобным стоном и рыданием будет она скользить мрачной тенью над ночным морем, обреченная лежавшим на ней проклятием на вечное презрение и одиночество.

С непокрытой головой, в простой белой рубахе, туго перетянутой широким кожаным поясом с висевшим на нем мечом, великий князь неторопливо шел по берегу Днепра. Уже несколько дней все время от восхода и до заката солнца он проводил здесь, за городскими стенами, совершенно забыв об уюте великокняжеского терема, о красавице-жене и юном сыне, о столь любимой им соколиной и медвежьей охоте. Потому что сюда, к подножию днепровских круч, начали прибывать первые полянские воины, откликнувшиеся на зов игоревых гонцов и явившиеся в стольный град Руси для службы в великокняжеской дружине.

Они прибывали поодиночке и группами, конные и пешие, по воде и сухопутью. Среди них были полностью снаряженные к бою воины, уже не раз побывавшие в сражениях, и впервые повесившие на пояс старый дедовский меч смерды, еще ни разу в жизни не видевшие врага. Всем им находилось место в раскинутых на прибрежных полянах шатрах, никто не оставался без миски и ложки за длинными деревянными столами. На всех хватало суровых, немногословных десятских и сотников, не ведавших к новобранцам жалости и снисхождения.