Великая Северная экспедиция   ::   Островский Борис Генрихович

Но вот, наконец, утром 4 ноября, милях в 16 от корабля, на широте 53°30' увидели впереди себя гористую землю, которую и приняли за цель своих надежд и стремлений — Камчатку. Ужасный по тягости поход казался оконченным. Положение многострадального корабля, которым управляли теперь Ваксель и Хитров, было самое тяжёлое. По словам А. Соколова, «счисление было уже почти потеряно, по крайней мере значительно разнилось; судно почти без правления. Начальник больной, давно не выходящий из каюты; офицеры несогласные и едва перемогавшиеся; команда изнурённая и оцынжавшая, — умирающие каждый день, даже по-двое на день. Вооружение ослабленное, паруса обветшалые. Ни сухарей, ни вина, и воды весьма мало. Сырость и холод. Сомнение, безнадёжность и ужас почти неминуемо предстоявшей гибели… [46] «

«Невозможно описать, — замечает Стеллер, — как велика была радость всех нас, когда мы увидели берег. Умирающие выползали наверх, чтобы увидеть его собственными глазами… Даже больной капитан-командор вышел наверх. Все осведомлялись о здоровье друг у друга, все надеялись найти на острове отдых и успокоение. Нашли даже спрятанный где-то бочонок с водкой, которым ещё более усилили общую радость… Открывшаяся земля казалась Камчаткою… Моряки хвалились в своём неведении: будь хоть тысяча мореплавателей, никто не пришёл бы вернее к цели! Мы не ошиблись даже на полмили».

Уже нетерпеливые взоры различают характерное очертание Авачинской губы, называют отдельные горы, мысы.