Викинг   ::   Маршалл Эдисон

Когда стих хохот сорока мужчин, Ивар Бескостный, старший сын Рагнара, произнес:

— Теперь и впредь будем называть его Хастингс Девичье Личико.

И ярлы весело заревели и дружно затопали ногами.

— Рагнар Лодброк, ты советовался с ведуньей? — спросил седовласый викинг.

— Я говорил с Меерой, которая, как вы знаете, мудрее многих колдуний. Она сказала, что смерть от Красного Орла научит всех рабов уважать законы, и что такая смерть милосерднее и быстрее, чем смерть под кнутом.

— А что скажет Хастингс Девичье Личико, если только его щеки удержат воздух, чтобы говорить?

— Что ж, я смогу обнажить меч, чтобы вырвать его лживое сердце и бросить воронам, — ответил Хастингс и тихо и злобно улыбнулся.

— Великий господин, я могу ответить на вопрос, заданный ярлом Эгбертом, если ты позволишь мне говорить, — раздался голос, который здесь еще никто никогда не слышал.

Китти вошла незамеченной, но теперь все взоры были прикованы к ней, к ее желтому лицу.

Маленькая угловатая женщина, одетая в оленьи шкуры, стояла перед собранием. Ее черные волосы были собраны в тугой хвост. Она никогда не говорила, сколько ей лет. Она считала, что это может причинить ей зло; и никто не мог быть уверенным, что не ошибся лет на десять. По мне, так на все двадцать.

Но даже Рагнар не смел возвысить голос на эту женщину, жрицу Одина, ведьму, чье светлое слово могло открыть судьбу конунга. Рабыня-лапландка принадлежала Меере, она никогда не получала достойного места на обряде Середины Лета, но ярлы и воины слушали ее, боясь проронить хоть слово.