JК
Вилли с мельницы :: Стивенсон Роберт Льюис
Страница: 5 из 54А река все бежит дальше и дальше, по низинам, болотам и пескам, пока наконец не впадает в море, по которому ходят громадные корабли, что привозят к нам из далекой Индии попугаев и табак… Эх, далека еще ее дорога после того, как она, матушка, шумя и напевая, минует нашу запруду, благослови ее Господи!.. — докончил мельник.
— А что такое море? Расскажи мне! — стал просить Вилли.
— Море! — воскликнул мельник. — Прости, Господи, и помилуй нас, грешных! Море — это величайшее творение Божье; в море стекаются все реки и все воды со всего света, и походит оно на большущее соленое зеленое озеро, которому нет ни конца ни края, и лежит оно плоское и ровное, как моя ладонь, и на вид такое спокойное и безгрешное, как спящий младенец. Но говорят, что, как только подует ветер, оно сразу заволнуется, разбушуется и начнет вздыматься высоко-высоко, как горы, и вырастают на нем водяные горы выше наших гор, и глотают они корабли больше всей нашей мельницы и так шумят и ревут, что слышно за несколько миль. И живут в этом море громадные рыбы — в пять раз больше быка, и еще одна старая, огромная змея, длиннее всей нашей реки, — и стара она, как мир, и усатая, как человек, а на голове у нее серебряный венец.
— А что такое море? Расскажи мне! — стал просить Вилли.
— Море! — воскликнул мельник. — Прости, Господи, и помилуй нас, грешных! Море — это величайшее творение Божье; в море стекаются все реки и все воды со всего света, и походит оно на большущее соленое зеленое озеро, которому нет ни конца ни края, и лежит оно плоское и ровное, как моя ладонь, и на вид такое спокойное и безгрешное, как спящий младенец. Но говорят, что, как только подует ветер, оно сразу заволнуется, разбушуется и начнет вздыматься высоко-высоко, как горы, и вырастают на нем водяные горы выше наших гор, и глотают они корабли больше всей нашей мельницы и так шумят и ревут, что слышно за несколько миль. И живут в этом море громадные рыбы — в пять раз больше быка, и еще одна старая, огромная змея, длиннее всей нашей реки, — и стара она, как мир, и усатая, как человек, а на голове у нее серебряный венец.