Волчье логово   ::   Уаймэн Стенли

Видам ехал один впереди, с наклоненной в мрачной задумчивости головой, размышляя, как мне представлялось, о своем плане мщения. Так он ехал целыми днями, не говоря ни с кем и не отдавая приказаний. Временами мне становилось даже жаль его: он по-своему любил Кит, насколько была к тому способна его деспотичная натура, непривычная к противоречию, и теперь он потеряет ее безвозвратно. Что же даст ему задуманное мщение? Лишь одно удовлетворение бессильной злобы. Вот поэтому-то на меня и производила чрезвычайно грустное впечатление эта одинокая гигантская фигура, всегда ехавшая впереди.

Он редко обращался к нам, а еще реже — к Луи. Когда же это случалось, его резкий голос и жестокий взгляд ясно обнаруживали всю ту злобу, которую он питал к нему. Даже во время еды он сидел на одном конце стола, а мы вчетвером — на другом, подобно тому, как это было в наш первый вечер в Париже. Меня повергали в трепет те мрачные, насмешливые взгляды, которые он иногда бросал на своего соперника и пленника. Иногда, впрочем, на его лице появлялось выражение, которого я никак не мог себе объяснить.

Я осторожно сообщил свои подозрения Круазету. К моему удивлению он не был так сильно поражен этим, как я ожидал, и скоро я узнал причину того. У него были свои предположения на этот счет.

— Как ты думаешь, Ан, — спросил он как-то вполголоса, когда мы были одни, — не замышляет ли он заставить Луи отказаться от Кит?

— Отказаться от нее?! — воскликнул я, не понимая его.