Волонтер девяносто второго года   ::   Дюма Александр

— Юноше, сделавшему то, что сделал ты, и читающему «Эмиля», — сказал он, — не предлагают награды, ему говорят: «Ты будешь настоящим мужчиной» и обнимают.

И он прижал меня к груди и поцеловал. В эту секунду я увидел моего дядю: он бежал со всех ног, узнав об опасности, которой я добровольно себя подвергнул. Я вырвался из объятий генерала, подбежал к дяде и упал к нему на грудь. Вся деревня окружила нас, поздравляя меня: огонь был побежден и остатки деревни спасены.

Немного придя в себя, я поискал глазами двух незнакомцев, но увидел только почтовую карету — она быстро удалялась, поднимая тучи пыли. Генерал уехал, оставив для погорельцев двадцать луидоров; но напрасно я расспрашивал всех: никто не был с ним знаком, никто не знал даже его имени.

Я вернулся в свою комнатку (она, как читатель помнит, одновременно служила мне и мастерской), безмерно гордый тем, что исполнил высший, самый благородный, священный закон человечества — закон Самопожертвования!



VI. СЧАСТЛИВЦЫ ПРОШЛОГО И ПРЕТЕНДЕНТ НА БУДУЩЕЕ

Когда наутро я перебирал в памяти вчерашние события, меня удивило, почти испугало то, как много может вместить один день.

Поэтому я стал думать, как бы упорядочить свой труд. По нескольким словам, вырвавшимся у г-на Друэ, и главным образом по тому волнению, что чувствуется в воздухе при приближении великих событий, я понимал: близко время, когда на смену спокойным дням учения придут дни действия.

Надо было разделить свой день на три части.