JК
Возвращающий надежду :: Ярмагаев Емельян
Страница: 6 из 246Нынче она далеко — на северо-западе.
— Но теперь мне еще больше хочется узнать о том, как он сюда попал. О Рене, пожалуйста!
— Не говорил ли я вам, что мужчине не подобает повторять просьбу после отказа? Незачем забивать голову пустяками. И не напирайте так на борт, не то не пришлось бы рассматривать этот якорь лежа на дне морском!
Время шло, Бернар рос. Понемногу выравнивался он в статного парнишку, однако прослыл лентяем и лежебокой. Арендаторы и держатели, посмеиваясь, называли его Очарованным Котом в сапогах.
Действительно, круглое лицо его в рамке плоско прилегавших к щекам волос имело сонливое выражение, а веки были такими тяжелыми, что глаза мальчика казались полуприкрытыми. Как полоска света, что сквозит из-под ставен, светился благодушный и спокойный взгляд.
Часами Бернар мог стоять, как аист, у колодца, ощущая на лице передвижение теней и жгучих пятен солнца, и наблюдать, как мечется в колодезной глубине осколок солнца. Любил заглядывать в маленькие дворы, пересеченные висящим бельем, в окна, за которыми, как застойная вода, держалось темное молчание. Любил отмечать неизменное положение метлы, прислоненной к яблоне, багра, ветхих рыбачьих сетей, дождевой бочки, кадок с цветами, точила на деревянном станке, разбитых башмаков у крыльца.
И мерещилось ему, будто он, Одиго, в незапамятные времена прожил целую жизнь в одном из таких крестьянских домиков с выступающим из стен темным перекрестием балок.
— Но теперь мне еще больше хочется узнать о том, как он сюда попал. О Рене, пожалуйста!
— Не говорил ли я вам, что мужчине не подобает повторять просьбу после отказа? Незачем забивать голову пустяками. И не напирайте так на борт, не то не пришлось бы рассматривать этот якорь лежа на дне морском!
Время шло, Бернар рос. Понемногу выравнивался он в статного парнишку, однако прослыл лентяем и лежебокой. Арендаторы и держатели, посмеиваясь, называли его Очарованным Котом в сапогах.
Действительно, круглое лицо его в рамке плоско прилегавших к щекам волос имело сонливое выражение, а веки были такими тяжелыми, что глаза мальчика казались полуприкрытыми. Как полоска света, что сквозит из-под ставен, светился благодушный и спокойный взгляд.
Часами Бернар мог стоять, как аист, у колодца, ощущая на лице передвижение теней и жгучих пятен солнца, и наблюдать, как мечется в колодезной глубине осколок солнца. Любил заглядывать в маленькие дворы, пересеченные висящим бельем, в окна, за которыми, как застойная вода, держалось темное молчание. Любил отмечать неизменное положение метлы, прислоненной к яблоне, багра, ветхих рыбачьих сетей, дождевой бочки, кадок с цветами, точила на деревянном станке, разбитых башмаков у крыльца.
И мерещилось ему, будто он, Одиго, в незапамятные времена прожил целую жизнь в одном из таких крестьянских домиков с выступающим из стен темным перекрестием балок.