Возвращение Остапа Крымова   ::   Катунин Василий

Уцепившись хвостом за белым рыжим толстяком, он шел по лабиринтуперегородок, обтекаемый другими чего-то ищущими посетителями. Встречные глаза мужчин смотрели сквозь стекла тел друг друга.

«Это не только здесь. Это везде за границей. Американцы никогда не смотрят в глаза. Если в Нью-Йорке поймаешь чей-то взгляд, то можно подойти и спросить по-русски, и вам ответят на том же языке».

Толстяк неожиданно исчез в какой-то двери. Их, оказывается, было много. Помедлив, он дернул наугад первую попавшуюся. Она была заперта. За дверью была тишина, наполненная какой-то жизнью. Он попробовал вторую и тоже безрезультатно. Бог любит троицу, и он зашел в третью дверь. За ней оказалась клетушка метр на метр, обшарпанный стул и окошко тридцать на тридцать сантиметров, закрытое листом поцарапанного пластика. На стене фломастерный фаллос — чье-то преувеличенное самомнение.

Как только он зашел, в комнатку заглянуло лицо уборщицы. Она что-то спросила, но он не понял. Она посмотрела на пол и молча исчезла. Изнутри оказался замок, и он запер дверь. Возле окошка была прорезь для мелочи и надпись: «Брось четыре токена». Токен — это двадцать пять центов

«Ничего себе турникет! Что же там, за перегородкой? Надеюсь, не вход в метро»

Он отсчитал монеты и бросил в щель. С неприятным скрежетом заработал плохо смазанный механизм, и дощечка опустилась вниз. Крошечное стеклянное окошко над щелью загорелось цифрой «30», и затем секунды начали отсчитывать в обратную сторону, как часовой механизм бомбы.