Возвращение Остапа Крымова   ::   Катунин Василий

Согнем силовые структуры в рог изобилия! «Кобре» и «Беркуту» — место в зоопарке! Свободу выбора инструмента и силы звука! Пролетевшие всех стран, соединяйтесь! Долой фарфоровые зубы, железо в рот каждому! Выкинуть из школьной программы домоводство, Тургенева и квадратный трехчлен! Амнистию всем заключенным! Упразднить эрогенные зоны! Принять в парламенте закон о запрете преступности! Широкую автономию сексуальным меньшинствам! Сало — в рестораны мира! Каждому гражданину — по продовольственной корзине! Хватит развращать народ голой правдой! Да здравствует…

Тут Мармышников опять неудачно взмахнул рукой, отцепился от микрофона и, высоко взмахнув ногами, рухнул головой вниз. Сочтя этот пируэт за эффектную концовку речи, музыканты выразили восторг всеми мыслимыми и немыслимыми звуками и стали наливать. Нильский подоспел первый и помог оратору подняться.

Слушай, приятель, а насчет коллекции ты врешь, — погладив Сан Саныча по щеке, категорично заявил пришедший в себя Мармышников. — Ты мне мозги не пудри, уже не тот завод. С такими вещами не шутят. Это тебе не сало, а рок. Врешь ты все!

Усмири гордыню, Сан Саныч, — вещал низким голосом Станиславский, помахивая, как кадилом, трубкой Боброва. — Если высоко взлететь, то могут не заметить. Ты, как фиалка рядом с дерьмом, работаешь на дешевом контрасте. Или ты нас не уважаешь, или просто врешь.

Кто рвет? Я рву… то есть вру? — взвизгнул Нильский, поддерживаемый Мармышниковым. — Слышишь, Петя, он сказал, что я вру.

Я не Петя, но я с ним согласен, — сказал металлист, подмигивая братве нетрезвым глазом.

Что ты понимаешь в искусстве? — крикнул Нильский и махнул в сторону Мармышникова сушеной воблой, задев при этом Костю.

Его надо оштрафовать за издевательство над животными! — закричал диким голосом Станиславский. — Он ударил меня живой рыбой!

Только не надо ля-ля. Она соленая, — сказал Нильский, уставившись на рыбу.