Возвращение Остапа Крымова   ::   Катунин Василий

Харьковчане в прошлом слыли для москвичей южанами, для западенцев — москалями, для крымчан — хохлами, для средней полосы России — цеховиками, наглядчиками и фотоволынщиками. И в то же время везде этот город считался своим. В Перми, Соликамске, Павлограде и Дербенте могли не знать о Черкассах, Сумах и Ивано-Франковске. Но Харьков знали везде. И если бы в Африке носили куртки на искусственном меху, увлекались наглядной агитацией, продавали и покупали «березочные» чеки и любили вешать на стены ретушированные портреты всех своих родственников, то и для Черного континента Харьков был бы родным. Так уж получалось исторически, что в городе всегда водились мужчины с деньгами, а это всегда было верной приметой, что где-то рядом должны водиться красивые женщины. Универсальность и интернационализм Харькова удивительным образом отразились на общем стереотипе населения. Город, в котором хорошо жилось хохлам и евреям, армянам и русским, силою влечения полов отковал неповторимый облик своего горожанина. И особенно это касалось женщин. При весьма скудных материальных возможностях большинства харьковчанок, используя внешние данные, любую пору года, непонятно откуда берущийся вкус и безразмерную гамму макияжа, делали невыносимым праздное гуляние безлошадных мужчин и повышали аварийность на улицах города. Справедливости ради надо сказать, что закон сохранения баланса действовал и здесь. То есть, стоило многим открыть рот, как они резко начинали терять баллы.