JК
Время-не-ждет :: Лондон Джек
Страница: 319 из 413У него только создалось общее впечатление тепла, уюта, красоты. Ковра не было, по полу были разбросаны шкуры койота и волка. Особенно привлекла его внимание украшавшая пианино Сидящая Венера, которая отчетливо выступала на фоне висевшей на стене шкуры кугуара.
Но как ни изумляла Харниша непривычная обстановка комнаты, изумительнее всего ему казалась сама хозяйка. В наружности Дид его всегда пленяла женственность, так ясно ощущавшаяся в линиях ее фигуры, прическе, глазах, голосе, в ее смехе, звонком, словно птичье пение; но здесь, у себя дома, одетая во что-то легкое, мягко облегающее, она была воплощенная женственность. До сих пор он видел ее только в костюмах полумужского покроя и английских блузках, либо в бриджах из рубчатого вельвета, и этот новый для него и неожиданный облик ошеломил его. Она казалась несравненно мягче, податливее, нежней и кротче, чем та Дид, к которой он привык. Она была неотъемлемой частью красоты и покоя, царивших в ее комнате, и так же на месте здесь, как и в более строгой обстановке конторы.
— Садитесь, пожалуйста, — повторила она.
Но Харниш был как изголодавшийся зверь, которому долго отказывали в пище. В безудержном порыве, забыв и думать о долготерпении, отбросив всякую дипломатию, он пошел к цели самым прямым и коротким путем, не отдавая себе отчета, что лучшего пути он и выбрать не мог.
— Послушайте, — проговорил он срывающимся голосом, — режьте меня, но я не стану делать вам предложение в конторе. Вот почему я приехал. Дид Мэсон, я не могу, просто не могу без вас.
Но как ни изумляла Харниша непривычная обстановка комнаты, изумительнее всего ему казалась сама хозяйка. В наружности Дид его всегда пленяла женственность, так ясно ощущавшаяся в линиях ее фигуры, прическе, глазах, голосе, в ее смехе, звонком, словно птичье пение; но здесь, у себя дома, одетая во что-то легкое, мягко облегающее, она была воплощенная женственность. До сих пор он видел ее только в костюмах полумужского покроя и английских блузках, либо в бриджах из рубчатого вельвета, и этот новый для него и неожиданный облик ошеломил его. Она казалась несравненно мягче, податливее, нежней и кротче, чем та Дид, к которой он привык. Она была неотъемлемой частью красоты и покоя, царивших в ее комнате, и так же на месте здесь, как и в более строгой обстановке конторы.
— Садитесь, пожалуйста, — повторила она.
Но Харниш был как изголодавшийся зверь, которому долго отказывали в пище. В безудержном порыве, забыв и думать о долготерпении, отбросив всякую дипломатию, он пошел к цели самым прямым и коротким путем, не отдавая себе отчета, что лучшего пути он и выбрать не мог.
— Послушайте, — проговорил он срывающимся голосом, — режьте меня, но я не стану делать вам предложение в конторе. Вот почему я приехал. Дид Мэсон, я не могу, просто не могу без вас.