JК
Ходи невредимым! :: Антоновская Анна Арнольдовна
Страница: 62 из 986Дед Димитрия заерзал, сдвинул папаху на лоб и вдруг захлебнулся смехом:
– Долго трудилась зазнавшаяся семья твоей дочери, пока сороку врать научила?
– Почему зазнавшаяся? – насупился Иванэ. – Что богаты, на это воля царей. Еще Пятый Баграт утвердил за Лихи право речную пошлину собирать, другие цари тоже утверждали, пусть богатеют. Зачем зависть показывать? Сороку духанщики любят, народ веселит… Но не сорока привезенная птица, она красотой радует. А браслет, даже золотой, молчит, как чучело.
– Кошка не могла дотянуться до куска мяса и сказала: «Сегодня ведь постный день!» – как бы ни к кому не обращаясь, добродушно напомнил толстый Петре.
– Всякая муха жужжит, но против пчелы все они лгут, – так же добродушно отпарировал Иванэ, закинув за плечо спустившийся рукав чохи. – Эта птица из чужих земель, даже священник с трудом угадал откуда. С утра поет – чан ан дар ас. Живот у нее зеленый, крылья цвета радуги, хвост розовый, голова синяя, а клюв похож на нос мегрельских князей.
– Если такая умная, почему не поет: сгинь, шах Аббас! – обозлился худой Бакар.
– Из уважения к тебе, дорогой, не поет, – вдруг шах тебя на минарет посадит!
– Тише! Не время словами колоть.
– Ив… ива… нэ, ты… ты правду говоришь, – задыхался прадед Матарса, – живот зе… ле… ный?
– Еще бы не правду! – довольный произведенным впечатлением, гордо возвысил голос Иванэ.
– Долго трудилась зазнавшаяся семья твоей дочери, пока сороку врать научила?
– Почему зазнавшаяся? – насупился Иванэ. – Что богаты, на это воля царей. Еще Пятый Баграт утвердил за Лихи право речную пошлину собирать, другие цари тоже утверждали, пусть богатеют. Зачем зависть показывать? Сороку духанщики любят, народ веселит… Но не сорока привезенная птица, она красотой радует. А браслет, даже золотой, молчит, как чучело.
– Кошка не могла дотянуться до куска мяса и сказала: «Сегодня ведь постный день!» – как бы ни к кому не обращаясь, добродушно напомнил толстый Петре.
– Всякая муха жужжит, но против пчелы все они лгут, – так же добродушно отпарировал Иванэ, закинув за плечо спустившийся рукав чохи. – Эта птица из чужих земель, даже священник с трудом угадал откуда. С утра поет – чан ан дар ас. Живот у нее зеленый, крылья цвета радуги, хвост розовый, голова синяя, а клюв похож на нос мегрельских князей.
– Если такая умная, почему не поет: сгинь, шах Аббас! – обозлился худой Бакар.
– Из уважения к тебе, дорогой, не поет, – вдруг шах тебя на минарет посадит!
– Тише! Не время словами колоть.
– Ив… ива… нэ, ты… ты правду говоришь, – задыхался прадед Матарса, – живот зе… ле… ный?
– Еще бы не правду! – довольный произведенным впечатлением, гордо возвысил голос Иванэ.