Хорнблауэр и Отчаянный   ::   Форестер Сесил Скотт

Чуть не у самого уха Хорнблауэр услышал голос, говоривший по-французски — это капитан транспортного судна окликал его с тридцати ярдов, направив рупор прямо на него — видимо пенял, как он думал, своему соотечественнику, обстрелявшему его в Гуле, где британских кораблей быть не может. Грохот и вспышка первой пушки второго бортового залпа оборвали его слова. Другие выстрелы следовали с той скоростью, с какой матросы успевали заряжать и стрелять. Каждая вспышка на мгновение озаряла французское судно. Десятифунтовые ядра решетили наполненное людьми судно. В это самое время, когда Хорнблауэр в застывшей позе стоял на палубе, всего в тридцати ярдах от него десятки людей умирали мучительной смертью из-за того лишь, что их принудили служить европейскому тирану. Ясно, французы этого не выдержат. Ясно, они попробуют уклониться от неожиданного и необъяснимого нападения. А! Вот они поворачивают, хотя здесь, между мелями с одной стороны и береговым обрывом с другой, поворачивать было некуда. Вот три красных огня на крюйс-марса-рее. Случайно или нарочно, французский капитан положил руль под ветер. Хорнблауэр должен довести начатое до конца.

— Немного лево руля.

«Отчаянный» повернулся, пушки громыхнули. Достаточно.

— Немного право руля. Прямо руль.

Теперь рупор: — Прекратить огонь.

Последовавшую за этим тишину разорвал треск налетевшего на мель французского судна, грохот падающих мачт, крики отчаяния. В темноте, после пушечных вспышек, Хорнблауэр ослеп, но действовать он должен был так, как если бы видел. Времени терять нельзя.