Храм Фортуны   ::   Ходжер Эндрю

Германик сухо написал, что ознакомился с фактами и принялих к сведению. Но, судя по всему, он был потрясен и возмущен.

Ведь он столько лет оплакивал Постума, которого, как следовало из цезарского указа, обуяло безумие. И тут вдруг оказывается, что никакого безумия не было, а была лишь низкая, подлая интрига, осуществленная, вдобавок, его собственной матерью, которой он так искренне доверял.

О, Ливия сразу поняла, что произойдет, если ее внук убедится в нашей правоте.

Так вот, в своем послании Германик обещал мне, что напишет Августу и изложит ему суть дела. Сам я, как ты догадываешься, не могу этого сделать, поскольку цезарь до сих пор в обиде на меня и не склонен прислушиваться к моим аргументам.

Но если Август получит письмо Германика, я уверен, что он обязательно захочет повидать Постума — благо находится он сейчас совсем близко от места ссылки. А тогда ситуация может кардинально измениться, тогда планы Ливии будут расстроены раз и навсегда и не исключено, что она сама отправится на какой-нибудь отдаленный островок, куда так любила загонять других.

Ну, а власть в стране после смерти Августа — пусть боги пошлют ему как можно больше счастливых лет — по праву перейдет к людям порядочным и достойным.

Сенатор облизал пересохшие губы и провел ладонью по волосам. На его лбу выступили капельки пота. Жара, а может и волнение, давали себя знать.

— Но мы должны торопиться, — добавил он. — Я так надеялся, что Германик уже связался с цезарем, но вот ты привез нерадостные известия.