Христофор Колумб   ::   Йенсен Йоханнес Вильгельм

Но под вечер чайки все-таки призадумались; они привыкли, что плавучие острова держатся между берегами и, летя следом за ними, всегда можно – во всяком случае с высоты полета – видеть оба берега за раз, но эти три острова, как видно, собирались плыть все прямо-прямо от земли туда, где нет никаких берегов. Это было уж слишком смело даже для чаек, и настал час, когда они повернули обратно. В первые дни адмирал почти не раскрывал рта, расхаживая по мостику, хмурый и угрюмый; ничто не могло разгладить морщин на его челе, даже то, что они все-таки вышли в открытое море и плыли, – уж очень вывели его из себя все эти оттяжки и препятствия, чинимые ему до последней минуты.

Следовало бы отплыть еще весною, и все было рассчитано на это; весьма существенно ведь иметь перед собою в запасе целое лето; теперь они пустились в путь, когда лето уже кончилось и начиналась осень, а это много значило для всего плана, для всей жизни. Когда Колумб был молод, план его, уже тогда вполне созревший, встретил всевозможные препятствия; теперь, когда судьба, наконец, дала ему случай попытать счастья, он с непреодолимою горечью сознавал, что это поздновато, – он уже в том возрасте, когда озираются назад. Четырнадцать лет, четырнадцать долгих лет – с двадцативосьмилетнего возрастало сорокадвухлетнего, годы в жизни мужчины наиболее активные,—ушли на то, чтобы добиться снаряжения экспедиции, и теперь только начиналось самое плавание, теперь, когда он уже стал тяжел на подъем и успел поседеть от времени и досады на даром уходящее время! Нетерпение томило его и теперь. Вперед, хоть навстречу смерти, если не чему другому, но вперед, на всех парусах!..