Хрустальный горизонт   ::   Месснер Райнхольд

Вопрос смерти и ее неизбежности никогда не доминировал в моем мироощущении. И сейчас он возник в связи с особым состоянием. Никогда еще я не подходил так близко к черте между бытием и небытием, между «я» и не «я». Ни одно восхождение не потрясало меня так сильно, как это. Мне кажется, что я переступил границу дозволенного, и этот прыжок мне еще предстоит осмыслить.



«Ганьбэй, ганьбэй!»



Многодневная борьба за то, чтобы выжить, длительное пребывание в мире, враждебном для человека, изменили мой характер. Дикий пейзаж сделал меня еще большим индивидуалистом, может быть, даже эгоцентристом.

Широкие равнины проплывают в утреннем свете, словно поверхность океана. Впечатление все время меняется: эти высокогорные пространства кажутся то морем, то землей. Я погружаюсь в них, не сопротивляюсь, плыву с ними.

Едем на восток, в Шегар, потом в Лхасу, бывший «священный город». Чем дальше в глубь страны мы попадаем, тем доброжелательнее становятся небеса. Еще сегодня утром я проснулся с влажными от росы волосами, весь одеревенелый, дрожа от холода, вылез из покрытого коркой льда спального мешка. А здесь, в Шегаре, сухо и жарко.

Две темные фигуры гонят по пыльному переулку стадо овец. Наш джип продвигается со скоростью пешехода. Дети с заспанными лицами таращат на нас глаза, выглядывая из низких дверных проемов домов. Едем дальше, в Шигацзе. Я время от времени засыпаю на сиденье. Эта экспедиция уже начинает расплываться в моей памяти.