JК
Заяабари (походный роман) :: Сидоренко Андрей
Страница: 12 из 338Однажды я все-таки притащился к нему с бутылкой по поводу своего спасения, но он так ничего и не понял.
На Сахалине была осень 1983 года. По первому льду мы с Шурой пошли на рыбалку и взяли с собой моего четырехлетнего сына Федю. Искали рыбацкое счастье на озере Тунайча, которое представляет из себя лагуну примерно 10х10 км и находится в сорока километрах от Южно-Сахалинска на восточном побережье острова.
Рыба не ловилась, и мы решили перейти в другое место, ближе к Охотскому морю. Побрели вдоль берега по льду. Я шел впереди и тащил санки с сыном. Вдруг лед подо мной начал трещать и прогибаться. Мне удалось отскочить на твердый лед, но в том месте, где только что был, образовалась полынья, и в нее по инерции вкатились санки. Не раздумывая, прыгаю следом, хватаю сына и отшвыриваю его подальше на прочный лед.
Те, кто хоть отдаленно представляет подобную ситуацию, поймут, что шансов на благополучный исход у меня было немного. Мы находились метрах в 300 от берега. Веревки с собой не было. Попытки вылезти самому не увенчались успехом: лед ломался, не давая возможности отжаться на руках о край полыньи. Друг Пономарев оказался молодцом и не суетился. Он оценил ситуацию и стал медленно подползать в моем направлении. Лед под ним прогнулся, и он не рисковал приблизиться. Если бы на его месте был я, то начал бы действовать более решительно и, скорей всего, потерпел роковую неудачу. Но Шура мешкал и что-то соображал. Я сообразил быстрее.
На Сахалине была осень 1983 года. По первому льду мы с Шурой пошли на рыбалку и взяли с собой моего четырехлетнего сына Федю. Искали рыбацкое счастье на озере Тунайча, которое представляет из себя лагуну примерно 10х10 км и находится в сорока километрах от Южно-Сахалинска на восточном побережье острова.
Рыба не ловилась, и мы решили перейти в другое место, ближе к Охотскому морю. Побрели вдоль берега по льду. Я шел впереди и тащил санки с сыном. Вдруг лед подо мной начал трещать и прогибаться. Мне удалось отскочить на твердый лед, но в том месте, где только что был, образовалась полынья, и в нее по инерции вкатились санки. Не раздумывая, прыгаю следом, хватаю сына и отшвыриваю его подальше на прочный лед.
Те, кто хоть отдаленно представляет подобную ситуацию, поймут, что шансов на благополучный исход у меня было немного. Мы находились метрах в 300 от берега. Веревки с собой не было. Попытки вылезти самому не увенчались успехом: лед ломался, не давая возможности отжаться на руках о край полыньи. Друг Пономарев оказался молодцом и не суетился. Он оценил ситуацию и стал медленно подползать в моем направлении. Лед под ним прогнулся, и он не рисковал приблизиться. Если бы на его месте был я, то начал бы действовать более решительно и, скорей всего, потерпел роковую неудачу. Но Шура мешкал и что-то соображал. Я сообразил быстрее.