JК
Закон пустыни :: Жак Кристиан
Страница: 112 из 429Пазаир зябко кутался в шерстяной плащ, несмотря на теплое время года; верховный страж, напротив, был одет лишь в накрахмаленную тунику, придававшую ему величественный вид. На поясе у него висел кинжал с короткой рукояткой и острым лезвием. Глядел он холодно.
– Вы ранняя пташка, Монтумес.
– Я не намерен выступать в роли обвиняемого.
– Но вы приглашены в качестве свидетеля.
– Я разгадал ваше намерение: задавить меня тяжестью ошибок, по большей части надуманных. Нужно ли вам напоминать, что я тоже служитель Закона?
– Но вы почему-то не применяете его к самому себе.
– Вести следствие, не влезая в грязь, невозможно, иногда приходится пачкать руки.
– Не забыли ли вы их вымыть?
– Не время читать мне эту тухлую мораль. Вы больше доверяете сомнительному негру, чем верховному стражу.
– Перед Законом все равны: я давал клятву судьи.
– Да кто же вы такой, в конце концов!
– Египетский судья.
Эти слова прозвучали так мощно и торжественно, что Монтумес дрогнул. Ему крупно не повезло. Он натолкнулся на судью прежних времен, на одного из тех людей, что изображены на рельефах золотого века, эпохи строителей великих пирамид: высоко поднятая голова, обостренное чувство справедливости, любовь к истине, равнодушие к хуле и похвале. Проведя столько лет в сферах высшей власти, верховный страж пришел к убеждению, что этот тип людей обречен на угасание вместе с визирем Баги. Увы, он возрождался вместе с Пазаиром, подобно сорняку, который считаешь окончательно выполотым.
– Вы ранняя пташка, Монтумес.
– Я не намерен выступать в роли обвиняемого.
– Но вы приглашены в качестве свидетеля.
– Я разгадал ваше намерение: задавить меня тяжестью ошибок, по большей части надуманных. Нужно ли вам напоминать, что я тоже служитель Закона?
– Но вы почему-то не применяете его к самому себе.
– Вести следствие, не влезая в грязь, невозможно, иногда приходится пачкать руки.
– Не забыли ли вы их вымыть?
– Не время читать мне эту тухлую мораль. Вы больше доверяете сомнительному негру, чем верховному стражу.
– Перед Законом все равны: я давал клятву судьи.
– Да кто же вы такой, в конце концов!
– Египетский судья.
Эти слова прозвучали так мощно и торжественно, что Монтумес дрогнул. Ему крупно не повезло. Он натолкнулся на судью прежних времен, на одного из тех людей, что изображены на рельефах золотого века, эпохи строителей великих пирамид: высоко поднятая голова, обостренное чувство справедливости, любовь к истине, равнодушие к хуле и похвале. Проведя столько лет в сферах высшей власти, верховный страж пришел к убеждению, что этот тип людей обречен на угасание вместе с визирем Баги. Увы, он возрождался вместе с Пазаиром, подобно сорняку, который считаешь окончательно выполотым.