JК
Замурованная царица :: Мордовцев Даниил Лукич
Страница: 119 из 185В ближайшей группе придворных жрецов, следовавших непосредственно за семьей фараона, шла Изида-хеттеянка и Лаодика. Воздух оглашался рыданиями — все Фивы плакали! Это было что-то потрясающее.
Близ храма Озириса, вдоль широкой аллеи сфинксов расположены были войска. Военные музыканты и воины при приближении печального шествия огласили воздух трубными звуками и ударами копий о щиты в знак отдания последней чести усопшей перед вступлением ее в царство подземных сил.
У внутренних пилонов храма Озириса носилки с телом царевны были опущены на землю для последнего целования тела перед его «преображением», когда оно должно было превратиться в мумию с невидимым для смертных лицом.
Прощание было трогательное, раздирающее душу. Трудно было предположить, чтобы у сурового Рамзеса оказалось столько нежности и любви: с искаженным от душевного страдания и слез лицом, он страстно припадал к холодному лицу дочери, обливая его слезами, гладил и целовал голову, покрывал поцелуями руки. Более сдержанна в своей печали была мать умершей. Тиа нежно отерла лицо дочери, смоченное слезами фараона, и поцеловала ее в бледный лоб, и закрыла глаза.
Из сестер умершей больше всех плакала хорошенькая Снат-Нитокрис.
— О, милая сестра! Зачем я не пошла вместе с тобой в загробный мир, в прекрасную страну запада, в Ливийскую пустыню! Ты бы не скучала там одна… Но подожди — и я приду к тебе, милая сестра! — плакала Нитокрис, припадая к груди умершей.
Близ храма Озириса, вдоль широкой аллеи сфинксов расположены были войска. Военные музыканты и воины при приближении печального шествия огласили воздух трубными звуками и ударами копий о щиты в знак отдания последней чести усопшей перед вступлением ее в царство подземных сил.
У внутренних пилонов храма Озириса носилки с телом царевны были опущены на землю для последнего целования тела перед его «преображением», когда оно должно было превратиться в мумию с невидимым для смертных лицом.
Прощание было трогательное, раздирающее душу. Трудно было предположить, чтобы у сурового Рамзеса оказалось столько нежности и любви: с искаженным от душевного страдания и слез лицом, он страстно припадал к холодному лицу дочери, обливая его слезами, гладил и целовал голову, покрывал поцелуями руки. Более сдержанна в своей печали была мать умершей. Тиа нежно отерла лицо дочери, смоченное слезами фараона, и поцеловала ее в бледный лоб, и закрыла глаза.
Из сестер умершей больше всех плакала хорошенькая Снат-Нитокрис.
— О, милая сестра! Зачем я не пошла вместе с тобой в загробный мир, в прекрасную страну запада, в Ливийскую пустыню! Ты бы не скучала там одна… Но подожди — и я приду к тебе, милая сестра! — плакала Нитокрис, припадая к груди умершей.