JК
Затески к дому своему :: Кокоулин Леонид Леонтьевич
Страница: 2 из 224 – Мать, улыбаясь, поставила на стол скворчащую сковородку. – Придвигайся, Анисим. – Отец накинул на гвоздь ножницы и снова сел за стол.
Отец Гриши делал все основательно: не спеша выбирал косточки из рыбы, не спеша, вкусно причмокивая, пил чай на брусничных веточках. Гриша же, торопясь, обжигался чаем и вскочил из-за стола первый.
– Как же это вы, мужики, без лыж-то пойдете? – сокрушалась мать. – Выбухает снег, потонете. Не шуточное ведь дело…
Анисим допил чай, поднялся, обнял ее за плечи.
– На тот случай, Евдокия, стружок беру, лыжи выстругаем, сани загнем да и сохатого впряжем. Так, что ли, сын?!
– Ну, папань? – Григорий стоял с котомкой за плечами, с ружьем, на поясе поблескивал нож, как у заправского охотника.
– Ты, мать, не провожай нас.
– Я до уголочка, – накинула платок Евдокия, – присядем на дорожку. – Она примостилась на краешек скамейки. Сел и Анисим. Нехотя подсел к отцу Гриша. Посидели молча минуту.
– Ну с Богом! – Евдокия трижды перекрестила мужа, сына, поцеловала их. – Сохрани и убереги их, Господи, – попросила Евдокия Николая Угодника, кланяясь углу, где висела икона. Она так просила, словно провожала своих на ратное дело, а не на охоту в соседний лес.
Утренняя прохлада после жарко натопленной печи остужала. За домами, в конце улицы, слышно было, как тяжело вздыхал Байкал, похрумкивающие легкой порошей удалялись шаги Евдокии. Вот и они стихли. Только вздыхал по-прежнему Байкал.
Отец Гриши делал все основательно: не спеша выбирал косточки из рыбы, не спеша, вкусно причмокивая, пил чай на брусничных веточках. Гриша же, торопясь, обжигался чаем и вскочил из-за стола первый.
– Как же это вы, мужики, без лыж-то пойдете? – сокрушалась мать. – Выбухает снег, потонете. Не шуточное ведь дело…
Анисим допил чай, поднялся, обнял ее за плечи.
– На тот случай, Евдокия, стружок беру, лыжи выстругаем, сани загнем да и сохатого впряжем. Так, что ли, сын?!
– Ну, папань? – Григорий стоял с котомкой за плечами, с ружьем, на поясе поблескивал нож, как у заправского охотника.
– Ты, мать, не провожай нас.
– Я до уголочка, – накинула платок Евдокия, – присядем на дорожку. – Она примостилась на краешек скамейки. Сел и Анисим. Нехотя подсел к отцу Гриша. Посидели молча минуту.
– Ну с Богом! – Евдокия трижды перекрестила мужа, сына, поцеловала их. – Сохрани и убереги их, Господи, – попросила Евдокия Николая Угодника, кланяясь углу, где висела икона. Она так просила, словно провожала своих на ратное дело, а не на охоту в соседний лес.
Утренняя прохлада после жарко натопленной печи остужала. За домами, в конце улицы, слышно было, как тяжело вздыхал Байкал, похрумкивающие легкой порошей удалялись шаги Евдокии. Вот и они стихли. Только вздыхал по-прежнему Байкал.