Затески к дому своему   ::   Кокоулин Леонид Леонтьевич

– И крыша есть?

– И крыша, и засов, и стража… крепость, недоступная волку.

– Я серьезно, папань…

– И я. Выдалась скала, куда изюбрь или олень с ходу запрыгивают, а волку недоступно, ни с какой стороны подступиться не может. А зверь стоит на площадке, как в крепости, это и есть отстой.

– А если волки подкараулят, когда изюбр спрыгнет из крепости на землю? И схватят его?

– Зверь и это предусмотрел, сверху-то ему видно, да и запахи выдают волка. Нюх-то у него какой… Бывает, когда волки гонят зверя – разогреют его, а потом видят, что не взять, отступятся. Ждут, когда зверь сгоряча нахватается снега и начинает дрожать, а волки тем временем обуживают кольцо. Мороз прижимает, гнет зверя, рад бы он бежать, да ноги не слушаются. И валится зверь с ног. Тут волки и насели.

– Жалко, – посочувствовал Гриша зверю. – Когда был разогретый, мог стоптать волка, прорвать кольцо. Поддеть на рога…

– Мог бы. Да вот так устроено в природе. Белку, к примеру, страх перед соболем парализует, орет, а не убегает. Так кролик упирается, а лезет удаву в пасть.

– А ты видел, папань?

– Удава? Нет.

– А чего тогда говоришь?

– Говорят – и я говорю. А вот лося, как перед волком падал, видел.

– Чего же не заступился?

– Заступался…

След, по которому шли Анисим с Гришей, начал петлять. Анисим понял. Зверь втревожен. Попетляли по следу и Анисим с Гришей.

– Нет, Григорий, – сошел со следа Анисим, – заведет он нас. Надо выбираться.