Женщина с бархоткой на шее   ::   Дюма Александр

Впрочем, ему пришлось возобновить разговор с маэстро Готлибом, чей экстаз мало-помалу утих: он вконце концов вышел из этого состояния, как-то особенно передернув плечами.

— Б-рр! Так вы говорите, молодой человек?.. — спросил он.

Гофман вздрогнул.

— Я говорю, маэстро Готлиб, что я пришел к вам от моего друга Захарии Вернера, рассказывавшего мне о вашем добром отношении к молодым людям: я ведь музыкант!

— Ах, вот как! Вы музыкант!

Тут Готлиб выпрямился, поднял голову, откинул ее и посмотрел на Гофмана через очки, которые в этот момент чуть было не сползли на самый кончик носа.

— Да, да, — продолжал он, — голова музыканта, лоб музыканта, глаз музыканта; а кто же вы — композитор или инструменталист?

— И то и другое, маэстро Готлиб.

— И то и другое! — воскликнул Готлиб. — И то и другое! Да, этим молодым людям сомнения не знакомы! Целая жизнь одного, двух, а то и трех человек нужна только для того, чтобы быть либо тем, либо другим, а эти молодые люди хотят быть и тем и другим одновременно!

С этими словами маэстро повернулся вокруг собственной оси, воздымая руки к небу и словно желая вонзить в паркет буравчик — свою правую ногу.

Совершив пируэт, он остановился перед Гофманом.

— Итак, самонадеянный молодой человек, — снова заговорил он, — какие же у тебя есть сочинения?

— Сонаты, духовные гимны, квинтеты.