JК
Жертва :: Антоновская Анна Арнольдовна
Страница: 584 из 654Да не будет в Грузии ни власти персидской, ни царя магометанина Симона», – закончил Даутбек послание Саакадзе.
И лес зашумел клятвенным обещанием.
Ночь. Тбилиси спит. Дворец католикоса погружен в темноту. Только в глубокой нише молельни ярко горят свечи.
Уйдя в высокое кресло, католикос перебирает четки. Черный клобук с крестом надвинут на лоб. Бархатная мантия спадает с плеч.
Против католикоса сидит Саакадзе. Четвертый час идет беседа.
«Не уйду, пока не добьюсь полной поддержки церкви», – думает Георгий. Он расстегнул ворот:
– Что выиграете, отказав мне в помощи?! Гибнет страна, а церковные дружины, здоровые, сытые, укрылись за каменными стенами монастырей для защиты церкви. Но разве можно уберечь сердце, подставив под топор голову?
Католикос сурово перебирает четки, и их стук точно отсекает время.
– Божьи храмы должны быть целы.
Саакадзе подался вперед:
– Войско, святой отец, войско! И клянусь не вложить меч в ножны, пока на нашей земле останется хоть один враг.
Последняя четка выскользнула из пальцев католикоса.
– Церковь тебе поможет, сын мой, но помни, церковные земли священны во веки веков. Аминь!
Католикос поднялся. Глаза Саакадзе зажглись радостью. Он вздохнул полной грудью, точно сдвинул тяжелую глыбу.
– Благослови, святой отец, на священную борьбу с врагами.
Саакадзе опустился на колено и протянул меч. Католикос высоко поднял крест и перекрестил оружие.
Наутро Трифилий совещался с католикосом, потом с Саакадзе и в полдень поспешил к Мухран-батони.
И лес зашумел клятвенным обещанием.
Ночь. Тбилиси спит. Дворец католикоса погружен в темноту. Только в глубокой нише молельни ярко горят свечи.
Уйдя в высокое кресло, католикос перебирает четки. Черный клобук с крестом надвинут на лоб. Бархатная мантия спадает с плеч.
Против католикоса сидит Саакадзе. Четвертый час идет беседа.
«Не уйду, пока не добьюсь полной поддержки церкви», – думает Георгий. Он расстегнул ворот:
– Что выиграете, отказав мне в помощи?! Гибнет страна, а церковные дружины, здоровые, сытые, укрылись за каменными стенами монастырей для защиты церкви. Но разве можно уберечь сердце, подставив под топор голову?
Католикос сурово перебирает четки, и их стук точно отсекает время.
– Божьи храмы должны быть целы.
Саакадзе подался вперед:
– Войско, святой отец, войско! И клянусь не вложить меч в ножны, пока на нашей земле останется хоть один враг.
Последняя четка выскользнула из пальцев католикоса.
– Церковь тебе поможет, сын мой, но помни, церковные земли священны во веки веков. Аминь!
Католикос поднялся. Глаза Саакадзе зажглись радостью. Он вздохнул полной грудью, точно сдвинул тяжелую глыбу.
– Благослови, святой отец, на священную борьбу с врагами.
Саакадзе опустился на колено и протянул меч. Католикос высоко поднял крест и перекрестил оружие.
Наутро Трифилий совещался с католикосом, потом с Саакадзе и в полдень поспешил к Мухран-батони.