JК
Жертва :: Антоновская Анна Арнольдовна
Страница: 596 из 654Слева на Вердибега налетел Автандил с ностевской дружиной.
– Месть, грузины, месть! – всюду слышался голос Саакадзе.
На замке Мухран-батони взвилось знамя. Ворота распахнулись, и вниз хлынула знаменитая конница Самухрано. Впереди с шашкою наголо скакал старик Мухран-батони, за ним – сыновья и внуки. Особенно блистала конница старших сыновей Мухран-батони – Мирвана и Вахтанга.
Восхищение «барсов» вызвал сын Вахтанга, красавец Кайхосро. Он с необыкновенной ловкостью обошел Карчи-хана и неожиданно врезался в колонну сарбазов, боковым ударом рассеивая врагов.
Неистовые крики «мужество! мужество!» смешивались с «алла! алла!». Хрип коней, тяжелое дыхание живых и умирающих слились в один комок ненависти, ярости и отчаяния.
Карчи-хан и ханы вновь пытались угрозами остановить паническое бегство сарбазов, но напрасно! Усеивая Сапурцлийскую долину трупами, иранцы хлынули к Мцхета, увлекая за собой Карчи-хана и Вердибега.
Надвигались сумерки.
Карчи-хан прибег к последнему средству. Верблюдами и повозками с провиантом он загородил проход в теснине и занял горный лес.
Застучали топоры. Из деревьев и камней выросли завалы. Лихорадочно рубился густой орешник. По узким тропам, скрываемым мраком, поползли чапары в Тбилиси, в Кахети, в Исфахан.
Саакадзе оглядел лес, завалы, – предстоит новое сражение с Карчи-ханом и Вердибегом, опытными полководцами, успевшими укрепиться.
Загремели призывные роги. Саакадзе собрал грузинское войско.
– Месть, грузины, месть! – всюду слышался голос Саакадзе.
На замке Мухран-батони взвилось знамя. Ворота распахнулись, и вниз хлынула знаменитая конница Самухрано. Впереди с шашкою наголо скакал старик Мухран-батони, за ним – сыновья и внуки. Особенно блистала конница старших сыновей Мухран-батони – Мирвана и Вахтанга.
Восхищение «барсов» вызвал сын Вахтанга, красавец Кайхосро. Он с необыкновенной ловкостью обошел Карчи-хана и неожиданно врезался в колонну сарбазов, боковым ударом рассеивая врагов.
Неистовые крики «мужество! мужество!» смешивались с «алла! алла!». Хрип коней, тяжелое дыхание живых и умирающих слились в один комок ненависти, ярости и отчаяния.
Карчи-хан и ханы вновь пытались угрозами остановить паническое бегство сарбазов, но напрасно! Усеивая Сапурцлийскую долину трупами, иранцы хлынули к Мцхета, увлекая за собой Карчи-хана и Вердибега.
Надвигались сумерки.
Карчи-хан прибег к последнему средству. Верблюдами и повозками с провиантом он загородил проход в теснине и занял горный лес.
Застучали топоры. Из деревьев и камней выросли завалы. Лихорадочно рубился густой орешник. По узким тропам, скрываемым мраком, поползли чапары в Тбилиси, в Кахети, в Исфахан.
Саакадзе оглядел лес, завалы, – предстоит новое сражение с Карчи-ханом и Вердибегом, опытными полководцами, успевшими укрепиться.
Загремели призывные роги. Саакадзе собрал грузинское войско.