JК
Жертва :: Антоновская Анна Арнольдовна
Страница: 627 из 654Сарбазская масса то наваливалась на него, то под всплеском шашек и кинжалов отскакивала.
– Слава богу, грузины! Мы добрались до врага!
Это был голос Трифилия, ворвавшегося на коне с обнаженной шашкой впереди монастырского войска. Рядом молодой монах высоко вздымал знамя: на черном бархате угрожающе сверкал серебряный крест.
Кайхосро Мухран-батони восторженно встретил святого отца, и они наперегонки кинулись к сарбазам. Трифилий вспомнил свою буйную молодость. Что ему Кватахевский монастырь?! Что ему лисьи разговоры с царями?! Он молод, он чувствует горячую кровь в жилах! Ветер срывается с шашек… «Есть где прославить имя Христа», – оправдывал себя Трифилий, страшный в своем неистовстве:
– Э-э! Святое воинство, что у вас в руках – шашки или свечи?!
– Нашими свечами, святой отец, ведьма подавится! – взревели монахи, черным пламенем врываясь в гущу врагов.
Упоенные долгожданной битвой, Димитрий и Дато кружились на конях, увлекая Трифилия с монастырским войском. Они выворачивали колонну сарбазов, как шкуру медведя.
Димитрий облизывал губы, точно после крепкого вина. Матарс, сбросив повязку, кричал, что он видит обоими глазами. Дато обвязал рукоятку шашки платком Хорешани.
Даутбек бился рядом с Саакадзе.
Элизбар, Гиви и Пануш, словно одержимые, носились по полю, выкрикивая приказания Саакадзе и рубя.
Где-то рядом слышались охрипший голос Ростома и дикий рев дабахчи.
Упорно пробивался Автандил к Вердибегу.
– Слава богу, грузины! Мы добрались до врага!
Это был голос Трифилия, ворвавшегося на коне с обнаженной шашкой впереди монастырского войска. Рядом молодой монах высоко вздымал знамя: на черном бархате угрожающе сверкал серебряный крест.
Кайхосро Мухран-батони восторженно встретил святого отца, и они наперегонки кинулись к сарбазам. Трифилий вспомнил свою буйную молодость. Что ему Кватахевский монастырь?! Что ему лисьи разговоры с царями?! Он молод, он чувствует горячую кровь в жилах! Ветер срывается с шашек… «Есть где прославить имя Христа», – оправдывал себя Трифилий, страшный в своем неистовстве:
– Э-э! Святое воинство, что у вас в руках – шашки или свечи?!
– Нашими свечами, святой отец, ведьма подавится! – взревели монахи, черным пламенем врываясь в гущу врагов.
Упоенные долгожданной битвой, Димитрий и Дато кружились на конях, увлекая Трифилия с монастырским войском. Они выворачивали колонну сарбазов, как шкуру медведя.
Димитрий облизывал губы, точно после крепкого вина. Матарс, сбросив повязку, кричал, что он видит обоими глазами. Дато обвязал рукоятку шашки платком Хорешани.
Даутбек бился рядом с Саакадзе.
Элизбар, Гиви и Пануш, словно одержимые, носились по полю, выкрикивая приказания Саакадзе и рубя.
Где-то рядом слышались охрипший голос Ростома и дикий рев дабахчи.
Упорно пробивался Автандил к Вердибегу.