Жертва   ::   Антоновская Анна Арнольдовна

Впереди предстоит бой с прижатым к Телави войском Пеикар-хана».

Рассвет. Глубоким сном дышит лощина. Только часовые, сменяющиеся каждые два часа, чутко прислушиваются к шорохам леса.

Даутбек, Дато, Димитрий, Гиви и Папуна всю ночь оберегали Лочини от внезапного нападения врага.

– Ложитесь, ваша бодрость больше всего нужна, – сказал Саакадзе, оглядывая молчаливые сторожевые башни, с которых сползал белый туман. – Там, наверно, Мухран-батони.

– Такой бодрости давно не испытывал, Георгий! Врагов гоним, а?! Сколько лет томились таким желанием! – И Даутбек хлопнул по рукоятке шашки.

– Дураки дружинники, носы затыкали, разве от живого врага не хуже падалью несет? – возмутился Димитрий.

– Может, и хуже, но только не замечаем, и кони не волнуются, – проговорил под общий смех Гиви.

Саакадзе не дал увлечь себя веселостью друзей и приказал зайти в шатер и немедленно заснуть. Охрану лощины до вечера Георгий поручил Зурабу Эристави, накануне подошедшему с низовья Иори, где арагвинцев сменили кахетинские тушины.

Саакадзе перекинул через седло сумку со стрелами и в сопровождении Эрасти и десяти арагвинцев выехал на охоту в ближайший лес.

– Уединился, на коне ему лучше думается, – сказал Даутбек, растягиваясь на бурке.

– На коне человек в полтора раза умнее, – ответил Димитрий, устраиваясь поудобнее.

– Дорогой Гиви, прошу тебя, никогда не слезай в коня, – пошутил Дато.

– Что ж, с детства мечтал умереть на коне, – сквозь сон проговорил Гиви.