JК
Жут :: Май Карл
Страница: 375 из 488 – Наконец-то спасение!
– Почему выдо сих пор сидели тихо?
– Я все слышал, но я не верил вам и думал, что это – новая проделка Жута. Как я молил о свободе, как томился без нее, но все было напрасно!
Это был Галингре, французский торговец зерном из Скутари. Он был закован в железо не так долго, как Стойко; после своего освобождения он встал на ноги и вскоре начал медленно ходить. Остальные тюремные камеры были пусты.
Стойко и Галингре поведали историю своих страданий. Даже те, кто сомневался в том, что Кара-Нирван был Жутом, теперь переменили свое мнение. Вид этих измученных узников возмутил всех присутствующих; все негодовали на преступника. Раздавались дикие угрозы; впрочем, я не верил в стойкость их возмущенных чувств. Штиптар мстит лишь за себя и своих домочадцев или соплеменников. Здесь же речь шла о двух чужаках, к которым жители Руговы не испытывали живого интереса. Так что, на их помощь я не мог особо рассчитывать.
Сперва надлежало обследовать всю шахту. Узкая дверь, из-за которой появился перс, все еще оставалась открытой. Надо было посмотреть, куда она ведет. Сгоревшие свечи заменили новыми; мы двинулись вперед. Впрочем, несколько местных жителей остались рядом с Галингре и Стойко.
Миновав дверь, мы очутились в довольно высоком, но узком коридоре; его стены были сложены из камня. Вскоре он привел нас в четырехугольную комнату; оттуда открывался вход в два других коридора; потолка не было; вверх вела лестница, устроенная как деревянные лестницы в наших шахтах.
– Почему выдо сих пор сидели тихо?
– Я все слышал, но я не верил вам и думал, что это – новая проделка Жута. Как я молил о свободе, как томился без нее, но все было напрасно!
Это был Галингре, французский торговец зерном из Скутари. Он был закован в железо не так долго, как Стойко; после своего освобождения он встал на ноги и вскоре начал медленно ходить. Остальные тюремные камеры были пусты.
Стойко и Галингре поведали историю своих страданий. Даже те, кто сомневался в том, что Кара-Нирван был Жутом, теперь переменили свое мнение. Вид этих измученных узников возмутил всех присутствующих; все негодовали на преступника. Раздавались дикие угрозы; впрочем, я не верил в стойкость их возмущенных чувств. Штиптар мстит лишь за себя и своих домочадцев или соплеменников. Здесь же речь шла о двух чужаках, к которым жители Руговы не испытывали живого интереса. Так что, на их помощь я не мог особо рассчитывать.
Сперва надлежало обследовать всю шахту. Узкая дверь, из-за которой появился перс, все еще оставалась открытой. Надо было посмотреть, куда она ведет. Сгоревшие свечи заменили новыми; мы двинулись вперед. Впрочем, несколько местных жителей остались рядом с Галингре и Стойко.
Миновав дверь, мы очутились в довольно высоком, но узком коридоре; его стены были сложены из камня. Вскоре он привел нас в четырехугольную комнату; оттуда открывался вход в два других коридора; потолка не было; вверх вела лестница, устроенная как деревянные лестницы в наших шахтах.