JК
Жут :: Май Карл
Страница: 76 из 488Умоляю тебя, заклинаю тебя!
Он смотрел на меня и впрямь умоляя о помощи. Все черты его лица судорожно пытались как-то сгладить впечатление от рокового открытия.
– Так скажи все-таки! Что случилось?
– О Аллах, о Пророк, о насмешка, о грех! Я чувствую каждый волосок на своей голове! Я слышу, мой желудок гудит как волынка. Все мои жилы дрожат; в пальцах зуд, словно они немеют!
– Я все еще не понимаю почему?
– Сиди, ты смеешься надо мной? Ты же видел, что это такое. Это – Laska es suba.
– Laska es suba? Не понимаю.
– Когда ты стал забывать арабский? Ладно, скажу тебе по-турецки. Может быть, ты поймешь тогда, что я имею в виду. Это – повязка, бинтовавшая палец? Или нет?
– Ты так думаешь?
– Да, так я думаю! – заверил он, сплевывая. – Кто делал колбасу? Наверное, женщина?
– Вероятно.
– О горе! Она поранила палец и тогда, перевязав рану пластырем, надела сверху резиновый колпачок. Когда она начиняла колбасу, то колпачок попал внутрь. Тьфу!
– Какой ужас, Халеф!
– Не говори больше ни слова!
Он все еще держал в руках обе половинки колбасы и злосчастный резиновый колпачок. Его лицо не поддавалось описанию. В этот момент он чувствовал себя самым несчастным человеком на свете. Он смотрел то на меня, то на куски колбасы; казалось, его настолько переполняли тошнота и отвращение, что ему было недосуг подумать о самом насущном.
– Так выброси же это! – сказал я.
Он смотрел на меня и впрямь умоляя о помощи. Все черты его лица судорожно пытались как-то сгладить впечатление от рокового открытия.
– Так скажи все-таки! Что случилось?
– О Аллах, о Пророк, о насмешка, о грех! Я чувствую каждый волосок на своей голове! Я слышу, мой желудок гудит как волынка. Все мои жилы дрожат; в пальцах зуд, словно они немеют!
– Я все еще не понимаю почему?
– Сиди, ты смеешься надо мной? Ты же видел, что это такое. Это – Laska es suba.
– Laska es suba? Не понимаю.
– Когда ты стал забывать арабский? Ладно, скажу тебе по-турецки. Может быть, ты поймешь тогда, что я имею в виду. Это – повязка, бинтовавшая палец? Или нет?
– Ты так думаешь?
– Да, так я думаю! – заверил он, сплевывая. – Кто делал колбасу? Наверное, женщина?
– Вероятно.
– О горе! Она поранила палец и тогда, перевязав рану пластырем, надела сверху резиновый колпачок. Когда она начиняла колбасу, то колпачок попал внутрь. Тьфу!
– Какой ужас, Халеф!
– Не говори больше ни слова!
Он все еще держал в руках обе половинки колбасы и злосчастный резиновый колпачок. Его лицо не поддавалось описанию. В этот момент он чувствовал себя самым несчастным человеком на свете. Он смотрел то на меня, то на куски колбасы; казалось, его настолько переполняли тошнота и отвращение, что ему было недосуг подумать о самом насущном.
– Так выброси же это! – сказал я.