JК
Золотая петля :: Кервуд Джеймс Оливер
Страница: 113 из 164Вихрь метели сменился большими мягкими хлопьями снега, падавшего уже сплошной белой пеленой. К полному наступлению дня их след будет уже совершенно засыпан, так что эскимосы его уже не увидят. Это хорошо.
Филипп старался идти как можно скорее, насколько это позволяли ему чаща леса и темнота. По его предположению, он шел прямо на восток. Он был настолько возбужден, что долго не чувствовал тяжести своей драгоценной ноши. Он остановился, чтобы перевести дух только тогда, когда отошел от сгоревшей избушки примерно с полмили. Всю дорогу он молчал, а если и говорил, то только шепотом. Он остановился в таком месте, где ствол упавшего дерева доходил ему до пояса. Сюда-то он и посадил девушку, поддерживая ее одной рукой, а другой стал ощупывать медвежью шкуру, стараясь определить, хорошо ли она ее закрывала. И вдруг во время этих поисков его холодная рука коснулась ее голой шеи. Она вскрикнула, потом засмеялась; ему стало неловко, и он понес ее дальше. На следующей полумиле они останавливались еще два раза и наконец, пройдя уже полную милю, они набрели на густую поросль ельника, сквозь которую не проникали ни ветер, ни снег. Здесь они сделали привал и стали дожидаться рассвета. В беспросветно-темный промежуток времени между полярной ночью и рассветом они стали чутко прислушиваться, не донесется ли до них какого-нибудь звука. Раз им послышался вой одного из убежавших волков Брэма, и два раза Филиппу показалось, что он слышит отдаленный звук человеческого голоса.
Филипп старался идти как можно скорее, насколько это позволяли ему чаща леса и темнота. По его предположению, он шел прямо на восток. Он был настолько возбужден, что долго не чувствовал тяжести своей драгоценной ноши. Он остановился, чтобы перевести дух только тогда, когда отошел от сгоревшей избушки примерно с полмили. Всю дорогу он молчал, а если и говорил, то только шепотом. Он остановился в таком месте, где ствол упавшего дерева доходил ему до пояса. Сюда-то он и посадил девушку, поддерживая ее одной рукой, а другой стал ощупывать медвежью шкуру, стараясь определить, хорошо ли она ее закрывала. И вдруг во время этих поисков его холодная рука коснулась ее голой шеи. Она вскрикнула, потом засмеялась; ему стало неловко, и он понес ее дальше. На следующей полумиле они останавливались еще два раза и наконец, пройдя уже полную милю, они набрели на густую поросль ельника, сквозь которую не проникали ни ветер, ни снег. Здесь они сделали привал и стали дожидаться рассвета. В беспросветно-темный промежуток времени между полярной ночью и рассветом они стали чутко прислушиваться, не донесется ли до них какого-нибудь звука. Раз им послышался вой одного из убежавших волков Брэма, и два раза Филиппу показалось, что он слышит отдаленный звук человеческого голоса.