Золотой мираж   ::   Привалихин Валерий

– Сам отправлю. – Тютрюмов скрылся за дверью

Некоторое время, оставшись вдвоем, молчали. Потом Прожогин снял висевшую на сбитом в стену гвозде шинель, протянул Взорову, указал на жесткий диван.

– Ложись, сяэдыхай.

– А вы?

– Посижу еще. Описать все положено. Как появился ты, что рассказал тут...

Старший лейтенант скатал шинель, пристроил вместо подушки, стянул пыльные сапоги и лег на диване на спину, глядел в серый, давным-давно не беленный потолок.

В кабинете стало сумрачней. Это секретарь укома Подкрутил фитилек керосиновой лампы, убавил освещение.

– Ты каждый день Колчака видел? – спросил.

– Почти каждый. Когда как, – откликнулся Взоров.

– Правду говорят, будто он кресла ножом кромсал, когда не в духе бывал?

– Не знаю. Я не видел.

– А что любовница у него была?

– Не любовница – жена. Тимирева Анна Васильевна.

– Ты о ней как-то прямо-таки уважительно.

– Анна Васильевна была сестрой милосердия.

– Хороша сестричка милосердия. Спала с палачом.

– Я не могу разделить такой оценки Адмирала. – Взоров вспыхнул, хотел было подняться.

– Ладно, ладно, – примирительно сказал Прожогин. – При мне разрешаю не разделять. А при других – совет: помалкивай. Понял?

– Понял.

– В Питере-то мать-отец?

– Никого. Мать умерла в Марселе. Нынче сорок дней.

– Да-а, – Прожогин вздохнул. – И у меня ни родной души на белом свете в тридцать пять... Спи.