JК
Зона испытаний :: Бахвалов Александр
Страница: 53 из 344Прилично, да? Хочешь все прилично, все аккуратно? А может, я ненавижу твою приличную рожу! Я, может, одного Лешку за всю жизнь любил! Сволочь ты приличный!.. На! На! Держи!..
Он выхватил из рук рабочего молоток и, тыкая им в грудь оторопевшего Белкина, кричал:
– На, заколачивай! Торопись! Ну!
Тогда к Косте подошел Боровский. Он крепко обхватил его вокруг пояса и, обессилено плачущего, вдруг будто сломанного, провел мимо расступившихся людей к своей «Волге».
– Лешка-а! – срываясь на хрип, кричал Карауш. – Лютров!.. Командир!..
Боровский кое-как втиснул Костю на заднее сиденье, хлопнул дверцей и уехал.
И тут что-то расслабилось, распалось в груди Пал Петровича, все перед глазами отодвинулось куда-то, все стало безразлично… И очнулся он уже у себя дома, почувствовал запахи лекарств, увидел опухшее от слез лицо жены и тут же стал одеваться. Жена попыталась воспротивиться, а он взял да и накричал на нее, как на нерадивого моториста.
А когда впервые после похорон пришел на работу, ему показалось, что он только теперь разглядел, как изменилось все вокруг, стало незнакомо, как будто исчезло то, что связывало его с делом, с другими людьми. Что-то, знать, оборвалось с последней улыбкой Лютрова, и небывалая пустота в душе мало-помалу одолевала Пал Петровича…
Старому механику горько было обнаруживать у Ивочки, да и вообще у молодых людей все то, что, по всем понятиям Пал Петровича, давно должно было исчезнуть.
Он выхватил из рук рабочего молоток и, тыкая им в грудь оторопевшего Белкина, кричал:
– На, заколачивай! Торопись! Ну!
Тогда к Косте подошел Боровский. Он крепко обхватил его вокруг пояса и, обессилено плачущего, вдруг будто сломанного, провел мимо расступившихся людей к своей «Волге».
– Лешка-а! – срываясь на хрип, кричал Карауш. – Лютров!.. Командир!..
Боровский кое-как втиснул Костю на заднее сиденье, хлопнул дверцей и уехал.
И тут что-то расслабилось, распалось в груди Пал Петровича, все перед глазами отодвинулось куда-то, все стало безразлично… И очнулся он уже у себя дома, почувствовал запахи лекарств, увидел опухшее от слез лицо жены и тут же стал одеваться. Жена попыталась воспротивиться, а он взял да и накричал на нее, как на нерадивого моториста.
А когда впервые после похорон пришел на работу, ему показалось, что он только теперь разглядел, как изменилось все вокруг, стало незнакомо, как будто исчезло то, что связывало его с делом, с другими людьми. Что-то, знать, оборвалось с последней улыбкой Лютрова, и небывалая пустота в душе мало-помалу одолевала Пал Петровича…
Старому механику горько было обнаруживать у Ивочки, да и вообще у молодых людей все то, что, по всем понятиям Пал Петровича, давно должно было исчезнуть.