JК
АРХИПЕЛАГ СВЯТОГО ПЕТРА :: Галкина Наталья
Страница: 457 из 469Я чувствовал тепло ее локтя, ее плеча, ее тела, я слышал шорох шелка - звук, совершенно мною забытый , утраченный, утерянный .
– Что мы так медленно тащимся? - сказала она . - Ты еле идешь . На тебе лица нет. На тебе розочку.
И, проходя, сорвала с куста розу, дала мне в руку. Дверь была перед нами.
– Настенька, - сказал я, - Настенька, родная моя.
– Иди! - сказала она.
Дверь распахнулась, я шагнул .
Передо мной была улица. Передо мной стояла толпа. Пожарные машины . Милицейские . «Скорые». Цепь оцепления. Люди на той стороне улицы, множество людей.
Ко мне бросились несколько человек в пятнистой одежде десантников или группы войск по чрезвычайным ситуациям, я их формы не знаю. Они подхватили меня под руки, потащили вперед, к оцеплению. Затылком, всем существом я почувствовал, что за нами рухнул кусок стены, осел неторопливо, гулко, ухнув глухо. Запах гари, газа, пыли, запах смерти. Я обернулся. Вместо дома увидел я развалины, груды, конгломераты кирпича и известки, балок, вещей, обломков квартирного скарба. Люди с собаками, люди, лихорадочно копавшие щебень, подымавшие глыбы бывших перекрытии. Телa на носилках, целиком укрытые; с ближайших носилок свисала тонкая женская рука, похожая на Настасьину, измазанная грязью и кровью. Она была мертва, я был жив, стоял с розой в руке, мне было стыдно перед этой мертвой. Ко мне обращались, спрашивали меня о чем-то, я ничего не слышал, кроме крика жены с той стороны улицы. «Ва-ле-рий!…» - и захлебывающегося голоса дочери: «А-а-а-а-а!…»
– Оставьте его, он в шоке.
– Если в шоке, тем более его надо в больницу.
– Что мы так медленно тащимся? - сказала она . - Ты еле идешь . На тебе лица нет. На тебе розочку.
И, проходя, сорвала с куста розу, дала мне в руку. Дверь была перед нами.
– Настенька, - сказал я, - Настенька, родная моя.
– Иди! - сказала она.
Дверь распахнулась, я шагнул .
Передо мной была улица. Передо мной стояла толпа. Пожарные машины . Милицейские . «Скорые». Цепь оцепления. Люди на той стороне улицы, множество людей.
Ко мне бросились несколько человек в пятнистой одежде десантников или группы войск по чрезвычайным ситуациям, я их формы не знаю. Они подхватили меня под руки, потащили вперед, к оцеплению. Затылком, всем существом я почувствовал, что за нами рухнул кусок стены, осел неторопливо, гулко, ухнув глухо. Запах гари, газа, пыли, запах смерти. Я обернулся. Вместо дома увидел я развалины, груды, конгломераты кирпича и известки, балок, вещей, обломков квартирного скарба. Люди с собаками, люди, лихорадочно копавшие щебень, подымавшие глыбы бывших перекрытии. Телa на носилках, целиком укрытые; с ближайших носилок свисала тонкая женская рука, похожая на Настасьину, измазанная грязью и кровью. Она была мертва, я был жив, стоял с розой в руке, мне было стыдно перед этой мертвой. Ко мне обращались, спрашивали меня о чем-то, я ничего не слышал, кроме крика жены с той стороны улицы. «Ва-ле-рий!…» - и захлебывающегося голоса дочери: «А-а-а-а-а!…»
– Оставьте его, он в шоке.
– Если в шоке, тем более его надо в больницу.