JК
АРХИПЕЛАГ СВЯТОГО ПЕТРА :: Галкина Наталья
Страница: 7 из 469Но по сути, но - чуть глаза зажмурь в ожидании сна - валдайский! Из моего внутреннего окошка всегда видно озеро с Иверским монастырем на острове (одна из башен построена во времена Никона по его указу, на одном из куполов - хотели после революции сломать, да не смогли - ярче других золотящийся на солнце погнутый крест).
Я отпустил такси.
– Я все детство глядел на волшебный монастырь, - сказал я как-то Настасье .
– Все монастыри волшебны, - отвечала она . - Мама рассказывала мне про японский монастырский дом призрения, он же лазарет, для старых и больных монахов, называвшийся - Павильон непостоянства». Когда кто-то из обитателей умирал, колокола, висевшие по четырем углам кровли Павильона, начинали звонить сами собой, выговаривая слова буддийской молитвы: «Всё в мире непостоянно, всё цветущее увянет в свой час».
Отпустив такси, направился я к аптеке, являвшейся целью моей поездки. Аптека, в которой должны мне были продать очередное лекарство для моей неговорящей странной дочери, сменила витрину и встретила меня огромными подсвеченными стеклянными шарами с разноцветной водой. Воздушная среда рифм и поцелуев, полузабытая среда архипелага встретила меня, едва шагнул я с порога аптеки.
На лотке на углу мальчик торговал рыбой: копченой скумбрией, копченой салакой, свежими сигами, еще живыми извивающимися миногами.
– Не хотите ли копченой рыбы? - спросил он меня.
Однажды утром я застал Настасью в халате нараспашку, не похожую на себя, мрачную, бледную, рассеянную.
– Что случилось?
– Мне приснились покойники. Они ели копченую рыбу. Дурной сон.
– Мало ли дурных снов.
– Сегодня среда.
– И что?
– Сны на среду сбываются.
Я отпустил такси.
– Я все детство глядел на волшебный монастырь, - сказал я как-то Настасье .
– Все монастыри волшебны, - отвечала она . - Мама рассказывала мне про японский монастырский дом призрения, он же лазарет, для старых и больных монахов, называвшийся - Павильон непостоянства». Когда кто-то из обитателей умирал, колокола, висевшие по четырем углам кровли Павильона, начинали звонить сами собой, выговаривая слова буддийской молитвы: «Всё в мире непостоянно, всё цветущее увянет в свой час».
Отпустив такси, направился я к аптеке, являвшейся целью моей поездки. Аптека, в которой должны мне были продать очередное лекарство для моей неговорящей странной дочери, сменила витрину и встретила меня огромными подсвеченными стеклянными шарами с разноцветной водой. Воздушная среда рифм и поцелуев, полузабытая среда архипелага встретила меня, едва шагнул я с порога аптеки.
На лотке на углу мальчик торговал рыбой: копченой скумбрией, копченой салакой, свежими сигами, еще живыми извивающимися миногами.
– Не хотите ли копченой рыбы? - спросил он меня.
Однажды утром я застал Настасью в халате нараспашку, не похожую на себя, мрачную, бледную, рассеянную.
– Что случилось?
– Мне приснились покойники. Они ели копченую рыбу. Дурной сон.
– Мало ли дурных снов.
– Сегодня среда.
– И что?
– Сны на среду сбываются.