JК
А С Пушкин :: Горький Максим
Страница: 7 из 29), но безо всякой дворянской спеси. Изо всех моих подражаний Байрону дворянская спесь была самое смешное. Аристокрацию нашу составляет дворянство новое, древнее же пришло в упадок; его права уравнены с правами прочих сословий, великие имения давно раздроблены, уничтожены, и никто, даже если бы... и проч. Принадлежать к такой аристокрации не представляет никакого преимущества в глазах благоразумного человека, и уединённое почитание к славе предков может только навлечь нарекания в страшном бессмыслии или в подражании иностранцам.
Но от кого бы я ни происходил, - от разночинцев, вышедших в дворяне, или от одного из самых старинных русских родов, от предков, коих имя встречается почти на каждой странице истории нашей, - образ мыслей моих от этого никак бы не зависел. Отказываться от него я ничуть не намерен, хоть нигде доныне я его не обнаруживал, и никому до него дела нет.]
До Пушкина литература - светская забава, литератор в лучшем случае придворный, как Дмитриев, Державин, Жуковский, или мелкий чиновник - как Фонвизин, Пнин, Рылеев. Если он придворный - с ним считаются, но покуда он чиновник - его третируют как забавника, как шута.
Но от кого бы я ни происходил, - от разночинцев, вышедших в дворяне, или от одного из самых старинных русских родов, от предков, коих имя встречается почти на каждой странице истории нашей, - образ мыслей моих от этого никак бы не зависел. Отказываться от него я ничуть не намерен, хоть нигде доныне я его не обнаруживал, и никому до него дела нет.]
До Пушкина литература - светская забава, литератор в лучшем случае придворный, как Дмитриев, Державин, Жуковский, или мелкий чиновник - как Фонвизин, Пнин, Рылеев. Если он придворный - с ним считаются, но покуда он чиновник - его третируют как забавника, как шута.