JК
Смерть раненого зверя с тонкой кожей :: Александер Патрик
Страница: 58 из 271Они сегодня должны быть отправлены с дипломатической почтой.
– Конечно, конечно, парочка юных нигилистов – революционеров.
– Вы читали петицию, составленную их родителями и родственниками?
– Нет, Артур. Поскольку я не имею намерения прощать их, то нет никакого смысла читать какие бы то ни было обращения. В отличие от христиан, я не верю в Прощение. Прости их сегодня, завтра они тебя пристрелят. Почему нет? Уже было несколько попыток. Я подозреваю, что мои шансы быть убитым неизмеримо высоки. Опасная карьера – быть Президентом у нас в стране.
– О нет, Ваше Превосходительство, я уверен, что это не так. Кроме фанатиков-экстремистов...
– Все меня боготворят. Это я знаю, – он говорил сухим, недоверчивым тоном. – Впрочем, диктаторы, бандиты и олигархи иногда умирают в собственных постелях. Но очень немногие. И очень редко. Раз в тысячелетие.
Он засмеялся.
– Не знаю, почему мне это кажется смешным, но это так. Где приговоры?
– В розовой папке.
– Как не стильно. Даже без черной каемочки. Но романтично.
Он вытащил смертные приговоры из папки и принялся их изучать.
– А кстати, сколько лет этим несостоявшимся революционерам?
– Одному восемнадцать. Другому двадцать.
– Тогда они счастливчики, – сказал Нжала. – Они умрут, как говорят испанцы, полными иллюзий юности.
– Конечно, конечно, парочка юных нигилистов – революционеров.
– Вы читали петицию, составленную их родителями и родственниками?
– Нет, Артур. Поскольку я не имею намерения прощать их, то нет никакого смысла читать какие бы то ни было обращения. В отличие от христиан, я не верю в Прощение. Прости их сегодня, завтра они тебя пристрелят. Почему нет? Уже было несколько попыток. Я подозреваю, что мои шансы быть убитым неизмеримо высоки. Опасная карьера – быть Президентом у нас в стране.
– О нет, Ваше Превосходительство, я уверен, что это не так. Кроме фанатиков-экстремистов...
– Все меня боготворят. Это я знаю, – он говорил сухим, недоверчивым тоном. – Впрочем, диктаторы, бандиты и олигархи иногда умирают в собственных постелях. Но очень немногие. И очень редко. Раз в тысячелетие.
Он засмеялся.
– Не знаю, почему мне это кажется смешным, но это так. Где приговоры?
– В розовой папке.
– Как не стильно. Даже без черной каемочки. Но романтично.
Он вытащил смертные приговоры из папки и принялся их изучать.
– А кстати, сколько лет этим несостоявшимся революционерам?
– Одному восемнадцать. Другому двадцать.
– Тогда они счастливчики, – сказал Нжала. – Они умрут, как говорят испанцы, полными иллюзий юности.