JК
Агасфер :: Гейм Стефан
Страница: 63 из 311Ах, сокрушался Эйцен, следовало бы мне проявлять побольше усердия, повнимательнее слушать ученых мужей на их диспутациях, но нет же, он чаще думал о Маргрит, нежели о consubstantiatio и transsubstantiatio да слишком легко поддавался на уговоры своего приятеля Лейхтентрагера выпить еще бокал вина или еще кружку пива, вместо того чтобы усвоить тонкое различие, проводимое святым Афанасием между Отцом, Сыном и Святым Духом, согласно которому один из них содеян, не сотворен и не рожден, другой не содеян, не сотворен, но рожден, а третий не содеян, не сотворен, не рожден, но исходит; вот только кто из них каков и почему?
Вздохнув в очередной раз от беспокойства и угрызений совести, он вдруг увидел, как свеча замигала, и едва почувствовал, что в комнате еще кто-то есть, как из тени тут же выступил его приятель.
«Все это тебе не поможет, — сказал Лейхтентрагер. — Что толку в ночном сидении и зубрежке? Ведь когда тебя станут спрашивать, то тут уж как повезет: либо ты знаешь ответ, либо нет, а лучше всего — болтать, что в голову взбредет, ибо вся ваша теология — это словоблудие, какая-нибудь цитата всегда найдется и выручит».
Эйцен с удовольствием прогнал бы приятеля, но тогда некому будет даже пожаловаться. «В голове у меня будто тысячи червяков копошатся, — вздохнул он. — Видно, черт подменил мне мозги».
«У черта есть дела поважнее, — сказал Лейхтентрагер. — Ладно, я тебе помогу».
«Ну да, поможешь, — проворчал Эйцен, — как тогда с Маргрит, которая с жидом убежала».
«Ты сам отказался от моих услуг, — возразил Лейхтентрагер, — иначе бы все обернулось по-другому, впрочем, и жид-то весьма силен».
«Хотел бы я знать, как ты мне поможешь, когда я предстану перед доктором Мартинусом и магистром Меланхтоном».
«А я и сам там буду», — сказал Лейхтентрагер.
«Вот утешил, И отвечать станешь вместо меня?»
«Я буду с тобой, — сказал Лейхтентрагер, — а отвечать будешь ты».
Вздохнув в очередной раз от беспокойства и угрызений совести, он вдруг увидел, как свеча замигала, и едва почувствовал, что в комнате еще кто-то есть, как из тени тут же выступил его приятель.
«Все это тебе не поможет, — сказал Лейхтентрагер. — Что толку в ночном сидении и зубрежке? Ведь когда тебя станут спрашивать, то тут уж как повезет: либо ты знаешь ответ, либо нет, а лучше всего — болтать, что в голову взбредет, ибо вся ваша теология — это словоблудие, какая-нибудь цитата всегда найдется и выручит».
Эйцен с удовольствием прогнал бы приятеля, но тогда некому будет даже пожаловаться. «В голове у меня будто тысячи червяков копошатся, — вздохнул он. — Видно, черт подменил мне мозги».
«У черта есть дела поважнее, — сказал Лейхтентрагер. — Ладно, я тебе помогу».
«Ну да, поможешь, — проворчал Эйцен, — как тогда с Маргрит, которая с жидом убежала».
«Ты сам отказался от моих услуг, — возразил Лейхтентрагер, — иначе бы все обернулось по-другому, впрочем, и жид-то весьма силен».
«Хотел бы я знать, как ты мне поможешь, когда я предстану перед доктором Мартинусом и магистром Меланхтоном».
«А я и сам там буду», — сказал Лейхтентрагер.
«Вот утешил, И отвечать станешь вместо меня?»
«Я буду с тобой, — сказал Лейхтентрагер, — а отвечать будешь ты».