Ай эм эн экта !   ::   Черницкий Игорь

Усевшись в кресло, я сказал "Сенькью" и объяснил по-русски, что, хотя и изучал английский пять лет в средней школе, затем четыре года в институте, разговаривать свободно не могу, ибо до сих пор не возникало в этом жизненной необходимости.

Переводчица все это перевела на итальянский.

- Ва бэнэ, - кивнул Айболит и стал через переводчицу спрашивать всякую всячину. Когда он услышал, что мать моя по национальности полька, тут же оживился и спросил, знаю ли я польский. Но кроме "пшеклентый большевик" реплики из спектакля - и "пшиемных мажень" - пожелания приятных сновидений, которым меня в детстве провожала в постель бабушка, - я ничего так и не вспомнил.

- Ва бэнэ, - опустил голову Айболит, и я сразу просек его разочарованность.

Мне тут же захотелось уйти, но Зина, точно по волшебству, достала из-за шторы гитару и предложила мне спеть.

- Он поет как Бог! - прихлопнула она ладонью по краю стола.

Ничего не оставалось, как "божественно" петь. И я пел. Пел "Темную ночь" и еще одну очень красивую украинскую казачью песню про белого коня:

Билый кинь у билому тумани,

Наче свитлэ марэво з викив...

И мне вдруг показалось, что исчезла комната, растворилась...

Крок ступлю навстрич, и вин розтанэ,

Тилькы у тумани хгрим пидкив...

Я вдруг ощутил себя до боли одиноким, шагающим по этому туманному миру шаг за шагом в безвременье за все ускользающим призрачным счастьем, растворяющимся в мареве, как этот красавец белый конь.

Только когда закончил песню, заметил, что все это время брюнетка в красных штанах записывала меня на видеокамеру.