JК
Аэропорт :: Хейли Артур
Страница: 514 из 686Я спрашиваю вас еще раз: вы помните человекапо фамилии Герреро?
Банни медленно опустила голову.
– Да.
– Опишите его, пожалуйста.
Сначала запинаясь, потом все увереннее Банни принялась описывать внешность Д.О.Герреро.
Все напряженно слушали, и портрет Герреро возникал перед их мысленным взором: худой, костлявый человек, бледное лицо с ввалившимися щеками, острый подбородок, тонкие губы, рыжеватые усики, длинная тощая шея, трясущиеся руки, все время нервно перебирает пальцами. Оказалось, что у Банни весьма острый, наблюдательный глаз.
Уэзерби, сидя за столом Мела, записывал этот словесный портрет для радиограммы Вернону Димиресту, которую он уже начал составлять.
Когда Банни рассказала, что у Герреро едва набралось десять долларов, чтобы заплатить за страховку, а итальянских денег не было и в помине и что он ужасно нервничал, пересчитывал мелочь, а потом невероятно обрадовался, обнаружив пятидолларовую бумажку во внутреннем кармане пиджака, Уэзерби перестал писать и с испугом и возмущением уставился на Банни.
– Боже милостивый! И вы, невзирая на это, выписали ему полис? Да вы что – рехнулись?
– Я думала… – растерянно начала Банни.
– Ах, вы думали! И все-таки ничего не предприняли, не так ли?
Бледная, перепуганная Банни молчала.
Мел напомнил:
– Мы теряем время, Берт.
– Я знаю, знаю… – Пальцы Уэзерби судорожно сжали карандаш. – Дело не только в ней, – пробормотал он, – и даже не в тех, кто оплачивает ее услуги.
Банни медленно опустила голову.
– Да.
– Опишите его, пожалуйста.
Сначала запинаясь, потом все увереннее Банни принялась описывать внешность Д.О.Герреро.
Все напряженно слушали, и портрет Герреро возникал перед их мысленным взором: худой, костлявый человек, бледное лицо с ввалившимися щеками, острый подбородок, тонкие губы, рыжеватые усики, длинная тощая шея, трясущиеся руки, все время нервно перебирает пальцами. Оказалось, что у Банни весьма острый, наблюдательный глаз.
Уэзерби, сидя за столом Мела, записывал этот словесный портрет для радиограммы Вернону Димиресту, которую он уже начал составлять.
Когда Банни рассказала, что у Герреро едва набралось десять долларов, чтобы заплатить за страховку, а итальянских денег не было и в помине и что он ужасно нервничал, пересчитывал мелочь, а потом невероятно обрадовался, обнаружив пятидолларовую бумажку во внутреннем кармане пиджака, Уэзерби перестал писать и с испугом и возмущением уставился на Банни.
– Боже милостивый! И вы, невзирая на это, выписали ему полис? Да вы что – рехнулись?
– Я думала… – растерянно начала Банни.
– Ах, вы думали! И все-таки ничего не предприняли, не так ли?
Бледная, перепуганная Банни молчала.
Мел напомнил:
– Мы теряем время, Берт.
– Я знаю, знаю… – Пальцы Уэзерби судорожно сжали карандаш. – Дело не только в ней, – пробормотал он, – и даже не в тех, кто оплачивает ее услуги.