JК
Смерть шута :: Хейер Джорджетт
Страница: 32 из 367А когда она узнала, что Пенхоллоу запросто рассказал викарию местной церкви, что его жена «забрюхатела», она поняла, что вышла замуж за невероятного грубияна, почти мужлана, хоть он и кичился высоким дворянским происхождением. В тот день ее молодость закончилась...
Клей родился в четыре часа свежим августовским днем. Пенхоллоу был в тот момент на охоте. Он вошел в спальню к Фейт часов в семь, распространяя запахи конюшни, сыромятной кожи и коньяка, и сразу же закричал:
– Ну что, моя девочка?! Как жива – здорова? Нормально, да? А где наш маленький Пенхоллоу? А ну-ка, дайте взглянуть на этого беззубого кашалота!
Но когда он принял на руки маленький тощенький сверточек, он вдруг забубнил обиженно:
– Вот тебе раз, впервые вижу такого доходягу! Это словно свежеободранный кролик, только и всего! И ничего от Пенхоллоу, ни-че-го!
Он сравнивал Клея с толстыми крепкими младенцами от своей первой жены, и сравнение это было отнюдь не в пользу новорожденного.
Может быть потому, что он не увидел в младенце своих черт, он позволил Фейт самой дать ему имя. Ребенок и вправду был больше похож на свою мать и всегда страшно пугался звуков отцовского голоса. Само собой, у мальчика очень рано появилась привычка чуть, что прятаться за материну юбку. Он постоянно жаловался матери, что сводные братья обижают его. Фейт зорко следила, чтобы никто не посмел и пальцем коснуться ее любимого мальчика.
Клей родился в четыре часа свежим августовским днем. Пенхоллоу был в тот момент на охоте. Он вошел в спальню к Фейт часов в семь, распространяя запахи конюшни, сыромятной кожи и коньяка, и сразу же закричал:
– Ну что, моя девочка?! Как жива – здорова? Нормально, да? А где наш маленький Пенхоллоу? А ну-ка, дайте взглянуть на этого беззубого кашалота!
Но когда он принял на руки маленький тощенький сверточек, он вдруг забубнил обиженно:
– Вот тебе раз, впервые вижу такого доходягу! Это словно свежеободранный кролик, только и всего! И ничего от Пенхоллоу, ни-че-го!
Он сравнивал Клея с толстыми крепкими младенцами от своей первой жены, и сравнение это было отнюдь не в пользу новорожденного.
Может быть потому, что он не увидел в младенце своих черт, он позволил Фейт самой дать ему имя. Ребенок и вправду был больше похож на свою мать и всегда страшно пугался звуков отцовского голоса. Само собой, у мальчика очень рано появилась привычка чуть, что прятаться за материну юбку. Он постоянно жаловался матери, что сводные братья обижают его. Фейт зорко следила, чтобы никто не посмел и пальцем коснуться ее любимого мальчика.