Альфа и омега   ::   Кригер Борис

– Успеем довести?

– Нужно поторопиться, а то у нее матка порвется!

Николай бросился к телефону. «Скорая» приехала через сорок минут.

– Повезло, – с облегчением вздохнула повитуха.

Миру погрузили в машину. У нее уже не было сил кричать. Она просто исступленно металась...

Под шум мотора у него в голове зашептались строки Мириных стихов:

И, как в родах, исступленно тычась,

Кровь от плоти, глаза лишь сухи,

За песчинку из тысячи тысяч

Я уже отмолила грехи.

Глаза Миры были действительно сухи. Иногда она открывала их, но Николай чувствовал, что она ничего не видит. «Она неминуемо умрет...» – эта мысль пронзила его насквозь, и, едва коснувшись, искромсала всего изнутри, как пуля со смещенным центром.

Наконец приехали в больницу. Миру на носилках внесли в приемный покой. Николай нес в руках ее тапочки.

«Неужели эти тапочки – все, что мне от нее останется!» – в ужасе подумал он. Ему хотелось рыдать, но неимоверным усилием воли он держался. Вокруг Миры засуетились сестры и врачи и тут же увезли ее в операционную.

Николая не пустили дальше дверей, ведущих из приемного покоя.

– Подождите! – закричал он и, подбежав к каталке, на которой лежала Мира, поцеловал ее в сухие, как папиросная бумага, губы. На мгновенье ему показалась, что она прильнула к его губам.

Николай метался по приемному покою, как загнанный зверь.

– Мужчина, не мельтешите. Лучше сходите, подышите воздухом, – посоветовали ему.

Он вышел. В холодной февральской ночи светили бесчувственные звезды.