Алька   ::   Абрамов Федор Александрович

Три часа, оказывается, без перекура молотили они - воткакой ударный труд развернули!

Это им объявил только что подошедший председатель колхоза - он тоже, оказывается, шуровал, только на другом конце луга, со старухами.

Председатель был рад-радехонек-много сена наворочали. Девчонки подсчитали: 127 куч!

- Тебя, Алевтина, благодарю. Персонально. Ты свои штаны как знамя подняла на лугу.

- Да, да, умеет робить. Не испотешилась в городе.

Бабы снятыми с головы платками вытирали запотелые, зажарелые лица, тяжело переводили дух, но улыбались, были переполцены добротой. Точь-в-точь как мать, когда та, бывало, досыта наработается.

Кто-то к этому времени поднес ведро с водой, и председатель колхоза, зачерпнув кружку, собственноручно подал Альке: дескать, премия. И люди-ни-ни. Как будто так и надо.

В кружке плавала сенная труха-наверняка ведро стояло где-нибудь под копной, в холодке, но она и не подумала сдувать труху, как это бы сделала ее брезгливая мать: всю кружку выпила до дна, да еще крякнула от удовольствия.

Председатель совсем расчувствовался:

- Переходи в колхоз, Алевтина. Берем!

- Нет, нет, постой запрягать в свои сани! Дай советской власти слово сказать.

Василий Игнатьевич подал голос. Отлежался-таки, пришел в себя. Грудь, правда, еще ходуном и руки висят, по глаз рыжий уже заработал. Как у филина заполыхал.

Вот какая сила лешья у человека!

- Нет, нет, - сказал Василий Игнатьевич. - Я первый. Мне помощницу надо.