Александр Пушкин   ::   Булгаков Михаил

Раулю за лафит четыреста целковых, ведь

это подумать страшно... Каретнику, аптекарю... В четверг Карадыкину за

бюро платить надобно? А заемные письма? Да лихо бы еще письма, а то

ведь молочнице задолжали, срам сказать! Что ни получим, ничего за

пазухой не остается, все идет на расплату. Александра Николаевна,

умолите вы его, поедем в деревню. Не будет в Питере добра, вот

вспомните мое слово. Детишек бы взяли, покойно, просторно... Здесь

вертеп, Александра Николаевна, и все втрое, все втрое. И обратите

внимание, ведь они желтые совсем стали, и бессонница... Гончарова. Скажи Александру Сергеевичу сам. Никита. Сказывал-с. А они отвечают: ты надоел мне, и без тебя голова вихрем

идет. Как не надоесть за тридцать лет!

Пауза.

Гончарова. Ну, Наталье Николаевне скажи. Никита. Не буду я говорить Наталье Николаевне, не поедет она.

Пауза.

А без нее? Поехали бы вы, детишки и он. Гончарова. Ополоумел, Никита? Никита. Утром бы из пистолета стреляли, потом верхом бы ездили... Детишкам и

простор и удобство. Гончарова. Перестань меня мучить, Никита, уйди.

Никита уходит. Гончарова, посидев немного у камина,

уходит во внутренние комнаты. Слышится колокольчик. В

кабинет, который в полумраке, входит не через гостиную,

а из передней - Никита, а за ним мелькнул и прошел в

глубь кабинета какой-то человек. В глубине кабинета

зажгли свет.

Никита (глуха в глубине кабинета). Слушаю-с, слушаю-с, хорошо.